Императорский воспитанник

Вот только хочет ли она услышать правду? Возможно, она так легко поверила, потому что… — догадка прошила его насквозь, как раскалённая игла, — потому что рада тому, что случилось. Как поводу вообще отказаться от неудобного замужества. Воздух внезапно показался Даниэлю густым и горячим. Он обжигал легкие при каждом выдохе и его трудно было вдохнуть. И все же в глубине души он с отчаянным желанием ждал, что сейчас она скажет: «Даниэль, я не верю, что ты это сделал! Расскажи мне все…» И улыбнется, как раньше. Пожалуйста, Каро!

Словно в ответ на его зов, Каро обернулась. И от ее спокойно-равнодушного лица у него потемнело в глазах.

Каролина смотрела в окно вовсе не потому, что увидела за ним что-то интересное. Просто ей нужно было время, чтобы собраться с силами — еще только раздались шаги за спиной, она уже знала, что это Даниэль, она давно уже умела узнавать его по шагам. Но ей по-прежнему было ужасно стыдно показывать ему свою слабость. Только не ему! Если с Ланом она и не пыталась сдержаться, то с Даниэлем… нет!

А он даже не удосужился постучаться…

— Дани…эль, — у нее голос не срывался с дошкольных времен, а тут подвел. — Расскажи, что произошло на лестнице. Пожалуйста, — взять себя в руки удалось с немалым трудом, но удалось, это главное. Она очень боялась, что ее просьба прозвучит жалко и умоляюще. И поэтому изо всех сил старалась говорить спокойно и от того холодно.

И этот холодный тон хлестнул Даниэля по оголенным нервам, разбивая вдребезги последнюю надежду.

— Ты меня за этим позвала? — медленно, очень медленно произнес он, и глаза его сузились. — Задавать все те же вопросы? Тебе мало того, что я сказал на лестнице? — он попытался улыбнуться, но улыбка вышла перекошенной и злой.

Каро непроизвольно выпрямилась. У нее давно выработалась такая, почти инстинктивная реакция на хамство. Но глаза все еще искали в его лице признаки того, что он… что она… нет? Нет…

— Да. Мало. Мне мало! — чтобы не скатиться истерику она нагнала в голос еще холода.

Даниэль скрипнул зубами. Что она хочет от него? Лишний раз убедиться, что он гад и подлец? Для оправдания своих отношений с Ланом? Отношений, которых, она говорила у нее нет! Удобный повод, да?! Герцог не достоин! На какой-то миг ему опять захотелось открыть правду. Выкрикнуть ей в лицо. И полюбоваться как рухнут все ее надежды. Но он сказал совсем другое.

— В таком случае ничем не могу помочь! — даже удивительно сколько в одной фразе может прозвучать презрения. Даниэль не смотрел на нее. Достаточно… насмотрелся там, в коридоре. Лицемерка.

— Ах, не можешь? — злость оказалась хорошим лекарством от отчаянья. Все равно больно, но зато можно действовать, а не рыдать.

— Значит, это правда? Значит, вот так?

— Да, именно так! А на что ты рассчитывала? Что будешь пользоваться мной и дальше? Подходящий дурачок, да? Вос-пи-итанник! — с непередаваемой издевкой протянул он. Пусть! Пусть верит, пусть радуется, что освободилась, нашла заплатку на собственную совесть, благородная кайса!

— Может, мне еще и медальон снять? Залезь, сама посмотри! Ты же умеешь! — Даниэль уже не мог остановиться, в ответ на ее холодность он сам леденел, и его не управляемо несло по этому льду.

Каро в этот момент почувствовала себя так, словно с разбега впечаталась в стену.

Он нарочно вспомнил про медальон? Чтобы лишний раз показать ей, какая она дура, и как легко поддалась на обман? Он не пускал ее в свои мысль и чувства…даже на занятиях… потому, что не мог, или же потому что… не хотел?!

Сил хватило только на то, чтобы сохранить лицо, а вот на слова уже нет. Она только смотрела теперь в упор потемневшими глазами, и взгляд ее стал осязаемо тяжелым.

— Вижу, я угадал! — глаза Даниэля скользнули по лицу принцессы и в них зажглась злость. — Тебе по-прежнему надо тут все контролировать. Даже меня. Да, ваше высочество? Одного не пойму, зачем ты вернула мне титул, если не собиралась отдавать власть? Герцог, которому не подчиняется даже собственный управляющий!

— Я сейчас тебя не об этом спросила, — холодным, чужим голосом выговорила Каро. Ее глаза все больше остывали с каждым сказанным словом. И тут же сорвалась:

— Эта власть тебе так нужна? Настолько, что ты… — очень хотелось спросить — «Что ты готов был играть влюбленного?» — но вслух она произнесла, конечно, другое: — Что ради ее подтверждения нужно толкать ребенка?

— А ты так не хочешь, чтобы я правил? Тогда тебе стоило подумать об этом раньше. До возвращения титула. А раз вернула его — не вмешивайся!

— «Раз вернула — не вмешивайся… вернула — не вмешивайся… не вмешивайся… вернула…» — Каро на секунду онемела, только в голове эхом отдавались его слова. Значит… значит это правда…то, чего она боялась больше всего. Самое ужасное, что сердце так и не удалось убедить. И внутри она по-прежнему не верила, отказывалась верить, искала для него оправдания… дура! Это она здесь самая главная дура! Коронованная! Как так вышло? Как он сумел заполучить ее расположение, ее полное доверие, ее…

Больно. Обидно. Страшно. И… нет, нет, не сметь! Не хватало рыдать тут у него на глазах! Не дождется!