Императорский Див

Дело князя Рождественского удалось сделать громким и резонансным. О нем писали газеты, было снято и показано несколько репортажей по телевидению. Выступали жертвы: и девушки-люди, и дивы, подвергшиеся насилию. Причем кампанию проводили настоящие профессионалы, журналисты применили интересный ход – о том, кто выступал, человек или див, сообщалось только в самом конце передачи. В общем, шумиха поднялась знатная.

– Вот что, – сказал Аверин Кузе, – нам пора домой. Кстати, об Анонимусе. Ты ведь помнишь, что мы в воскресенье едем в поместье? Годовщина гибели наших с Василем родителей. Хочу в кои веки провести этот день с братом.

– Суд двадцать второго мая, – прямо с порога объявил Мончинский, улыбаясь до ушей. Виктор как раз забрал у Гермеса папку и вышел из кабинета. Отлично, значит, на днях придет повестка.

– Выходит, князя признали полностью вменяемым. – Виктор убрал папку в портфель и пошел к столу, но его чуть не сбил с ног Кузя-кот, несущийся из кухни за отчаянно верещащим Дракулой. Они так играли уже минут пятнадцать, и Виктор всерьез опасался, что дивы разнесут гостиную. Но Гермес не волновался. Наоборот, смотрел на возню и улыбался.

Виктор тоже улыбнулся и вспомнил когда-то прочитанную другом лекцию о том, как хозяин может потерять себя, сильно привязавшись к диву. Похоже, Гермес уже считал Кузю сыном, по крайней мере, сам Виктор примерно так же воспитывал своих оболтусов.

С ними Кузя тоже сдружился и, когда не был нужен на работе, частенько торчал у Виктора дома либо шлялся с мальчишками. И Виктор ловил себя на том, что чувствует себя гораздо спокойнее, когда с его сыновьями Кузя. Кто может навредить мальчишкам в компании дива первого класса?

Сам Виктор тоже привязался к Дракуле. Но скорее как люди привязываются к домашним животным. Питомец, конечно, ел едва ли не больше, чем средняя овчарка, но и не болел, а главное, не постареет и не умрет.

Скорее всего, даже переживет самого Виктора. И это как раз совсем неплохо. Мальчишки уж точно позаботятся о дракончике.

А вот Гермес о дальнейшей судьбе Кузи не особенно задумывался. Впрочем, это уже точно не его, Виктора, дело. Тем более что Кузя с такой гордостью носил на ошейнике орла Управления. Наверняка даже расстроится, если придется его снять.

– Может, все же перейдете на службу в Управление? – спросил Виктор.

Кузя, приняв человеческий облик, выскочил из ванной. В руке его пищал Дракула.

– Точно! А правда, давайте! – воскликнул он.

– Отличная мысль, – поддержал Мончинский, – заодно сможете Владимира к себе на год взять. А потом я опять на него прошение подам.

Виктор обернулся к Владимиру. Тот замер в дверях и посмотрел на Гермеса долгим внимательным взглядом.

– Это хорошая идея. Я бы настоятельно рекомендовал вам, ваше сиятельство, пойти на государственную службу.

Рекомендация прозвучала неожиданно, но Виктор уже привык к Владимиру и к тому, что иногда див разговаривал махровым канцелярским языком, а иногда – вел себя совершенно как человек. Но было что-то в его словах, что заставило Виктора нахмуриться. И Гермеса тоже.

Но друг тут же улыбнулся.

– Нет уж, благодарю. Боюсь, мы с князем Булгаковым на одной территории не уживемся. Так что там с судом? Кто еще пойдет с полной доказательной базой?

– Еще шестеро. Колдуны Рождественского, Скрепцов и Федотов, помните, распорядитель с арены. Против него свидетельствуют дивы, он приводил им жертв для пожирания. Еще десять человек пойдут как соучастники, есть доказательства, что они знали о том, что дивы для развлечения вызывались незаконно из Пустоши. Тут уже сам Рождественский постарался – брал с них подписи под договором «оказания услуг».

– О… а зачем? Чтобы их легче в тюрьму было посадить? – рассмеялся Кузя.

– Да, Кузя, вроде того, – пояснил Мончинский, – это было сделано специально, чтобы «замарать» их. Если бы они донесли на Рождественского, то вслед за ним сами пошли бы под суд. Что и случилось. Все их подписи он бережно хранил у себя в сейфе.

– А остальные? Те, кто мучил дивов? Им, значит, совсем ничего не будет? – В голосе Кузи появилась горечь.

– К сожалению… – опустил голову Мончинский.

– Да уж… – пробормотал Аверин, – вряд ли тебя утешит, что их больше не принимают в приличном обществе.

– Ага… и они теперь сидят с своих домах и вымещают злость на фамильярах…

Все замолчали.

– Мир меняется, – внезапно сказал Владимир. – Людям стало неприятно слушать о том, что кто-то истязает дивов. А законы придумывают люди. Его императорское величество взял дело под личный контроль. Значит – законы тоже скоро изменятся.

– Здорово, – обрадовался Кузя, – а ты помнишь, кстати… – Он посмотрел на хозяина и осекся. Тот приложил палец к губам.

– А давайте к столу?

– Отличная мысль.

Все расселись. Кузя сел рядом с Гермесом и тут же бросил недовольный взгляд на бутылку с коньяком. Виктора забавляло, как див следит за здоровьем друга, а нелюбовь Кузи к алкоголю давно уже стала предметом шуток. Все изрядно проголодались, поэтому первое время дружно отдавали дань мастерству Маргариты.