Императорский Балтийский флот между двумя войнами. 1906–1914 гг.

Дом, где жил «обидчик», им разыскал извозчик, но в этом доме света не было и не у кого было узнать, действительно ли означенный господин живет там. Тогда штурман соскочил с извозчика и начал ломиться в дверь. В доме начался переполох, и, видимо, жильцы боялись открыть дверь. На шум прибежал полицейский и стал уговаривать прекратить скандал, но штурман не унимался. Проснулись жители из соседних домов, и оказалось, что то лицо там не живет. Получился полный конфуз – пьяный морской офицер ломился к неизвестным людям.

После такой встряски воинственный штурман успокоился, и его увели на корабль. Но на следующий день в местечке только и было разговору, что об этом случае, да, очевидно, его сильно раздули. Все стало известно адмиралу, и он приказал немедленно штурмана арестовать в каюте с приставлением часового. Сам штурман теперь уже отдавал себе отчет во всей дикости учиненного им скандала, да было поздно. Но этим дело не кончилось, и ему пришлось подать в отставку, а он был отличный офицер и морскую службу очень любил. В довершение всех бед из-за этого расстроилась и его женитьба.

Таким образом, мы покинули Гунгербург под тяжелым впечатлением этого неприятного случая. Следующий раз мне там пришлось быть уже только в 1919 г., поздней осенью, в разгар Гражданской войны. Гунгербург выглядел мертвым и совершенно заброшенным. Все дачи стояли с заколоченными окнами и дверьми, было пусто и мрачно[278]. Жизнь русского Гунгербурга кончилась…

После возвращения в Ревель отряд немедленно приступил к продолжению занятий. Потекла обычная деловая жизнь. Через месяц слушатели заканчивали свое обучение и теперь приступали к более серьезным стрельбам с боевых кораблей.

От времени до времени на Ревельский рейд приходили бригады линейных кораблей и крейсеров, чтобы проходить курс своих стрельб. Флот быстро совершенствовался в стрельбах, и приходилось только сожалеть, что в строю нет еще современных кораблей. Самыми новыми, но не современными были линейные корабли «Андрей Первозванный» и «Император Павел I». Из крейсеров лучшим был «Рюрик», на котором теперь держал свой флаг начальник Действующего флота – адмирал Эссен. Этот крейсер был построен на заводе Виккерса в Англии и наиболее удовлетворял всем современным требованиям.

Яркая зелеными красками и бьющая молодостью весна давно сменилась спокойными цветами лета – густою листвою и высокой травой. Но и эти цвета уже стали блекнуть, и листья запестрели и поредели: начала чувствоваться ранняя северная осень. Она, как всегда, навевала меланхолическое настроение. Впрочем, оно тоже имело свою прелесть: хотелось каких-то перемен; охватывала какая-то сладкая тоска.

Как красивы в ясную погоду северные вечера. Темно, но небо так ярко светится бесчисленными звездами, и луна льет свой таинственный свет. С наслаждением вглядываешься в бесконечную даль небес, такую непонятную и как-то манящую.

Как часто в такие осенние вечера можно наблюдать падающие звезды. Вот блеснула звездочка и покатилась вниз. Блеснула еще раз и исчезла в темноте. Говорили тогда, что, пока она летит, надо задумать какое-нибудь желание и, если успеешь это сделать, то оно сбудется. Неизвестно, такое ли уже это верное средство, чтобы добиться исполнения желания, но как-то невольно, когда завидишь падающую звездочку, стараешься скорее воспроизвести какое-то желание, да редко это удается, слишком неожиданно происходит падение…

В середине августа в Морском собрании, предстоял прощальный костюмированный бал. Этим заканчивался летний сезон. Наши дамы и барышни усиленно готовились к этому балу. Каждая хотела создать себе костюм, наиболее красивый и оригинальный. Им хотелось блеснуть в последний раз в это лето.

Вечер выдался теплый, но безлунный. Большой зал Собрания начал наполняться публикой. Зная об усилиях наших дам, я невольно приглядывался к их туалетам. Хотелось определить, чей же костюм окажется лучше других. Теперь, к концу лета, уже все, кто обычно бывал на вечерах, были хорошо между собою знакомы. Появись новое лицо, оно сразу же бросилось бы в глаза. Однако разобраться в достоинствах туалетов оказалось не так-то легко. Трудно было отделить туалет от носительницы его. Казалось, что чем красивее дама, тем более красив и ее туалет. Но ведь и некрасивые дамы могли обладать более красивыми туалетами.

Перед глазами замелькали цвета разных материй, разные лини, платья разных эпох и национальностей. Если одно было красиво в одном отношении, то другое казалось не менее красивым в другом, скажем, своей стильностью. Нет, чтобы оказаться серьезным судьей дамского туалета, надо не только обладать пониманием красоты, но надо и понимать женскую натуру, тогда можно определить, что ей «к лицу».