Император Всероссийский

Вопрос о времени, когда Лефорт сблизился с Петром, не имеет важности: когда бы ни произошло сближение, важны только его следствия. Все согласны в одном, что привязанность Петра к Лефорту была самая сильная, и этого довольно. Важный вопрос состоит в том, что за человек был Лефорт? Мы видели, что Россия поворачивала к Западу и при этом повороте встретилась с Западом у себя, в Немецкой слободе. Молодой царь, сгорая неудовлетворенною жаждою знания, уже начинает создавать новое и тут встречается с людьми, которые были именно призваны для того, чтобы выучить русских необходимым вещам, завести то, что сами русские не могли у себя устроить. Понятно, что царь должен был обратиться преимущественно к этим людям. Но этого мало, что один из них выучил его разным частям математики, другой строил ему кораблики: между иностранцами он нашел человека, к которому сильно привязался, с которым стал неразлучен; этот человек и был Лефорт.

Лефорт был полным и блестящим представителем людей, населявших Немецкую слободу. Он не имел прочного образования, не мог быть учителем Петра ни в какой науке, не был мастером никакого дела; но это был человек бывалый, необыкновенно живой, ловкий, веселый, открытый, симпатичный, душа общества, мастер устраивать пиры на славу. Иностранец, который смог выучить Петра геометрии, показать ему, как пользоваться астролябией, и ограничившийся этим, не мог иметь влияния на знаменитого ученика, но могущественное влияние должен был иметь человек с характером Лефорта, человек, умевший сделаться неразлучным товарищем, другом молодого государя. Это влияние не могло обнаружиться в делах внутреннего управления: Лефорт по характеру своему в них не вмешивался; влияние обнаруживалось в другом: Лефорт возбуждал Петра предпринять поход на Азов, уговорил ехать за границу, по его внушению царь позволил иностранцам свободный въезд и выезд.

Франц Яковлевич Лефорт – ближайший помощник и советник царя Петра Первого. Сыграл активную роль в создании новой царской армии, обученной по европейскому образцу, сначала в виде «потешных» войск. Участвовал в Азовских походах. В 1698 году вместе с Петром возвратился в Москву для подавления восстания стрельцов

Очевидно, что Петр как преобразователь в известном направлении окончательно определился в тот период времени, к которому, бесспорно, относится близкая связь его с Лефортом, т. е. от 1690 года до возвращения из-за границы: в это время он ушел из Москвы в Немецкую слободу, из Немецкой слободы в Западную Европу. И, кроме неоспоримых свидетельств, нельзя предполагать, что Петр относился к Лефорту только как к веселому товарищу приятельских бесед, незаменимому в искусстве устроить пир на славу; что Петр ставил Лефорта высоко, свидетельствует назначение его одним из главных вождей Азовского похода, адмиралом, главою посольства в Западную Европу; если бы Петр смотрел на Лефорта как на веселого товарища в пирах только, то назначил бы его не адмиралом и не послом, а Кокуйским патриархом, как Зотова. Пусть говорят, что Петр ошибся в способностях Лефорта, который не был искусным полководцем ни на суше, ни на море, но эта самая ошибка для нас и важна, ибо показывает, какое преувеличенное мнение имел Петр о Лефорте, как, следовательно, легко подчинялся его влиянию, и неудивительно, если обратим внимание на возраст Петра.

Петр в 1690 году не был тем Петром Великим, каким он был в 1709 или 1721 годах. Молодой Петр привязался к иностранцу Лефорту и дал ему такое важное значение в государстве. Возмужавший Петр, Петр Великий, имел правило не возводить иностранцев на первые места в государстве.

Лефорт не вмешивался в дела внутреннего управления, не вмешивался в него и сам царь, предоставив все Льву Нарышкину с товарищами; молодого Петра занимали прежние потехи, за которые иногда приходилось дорого платить: так, второго июня 1690 года при штурме Семеновского двора ему опалило лицо. Четвертого сентября подле Преображенского происходила примерная битва: лучший стрелецкий полк – стремянной, состоявший из конных и пеших стрельцов, должен был драться против потешных, против семеновской пехоты и конных царедворцев; в то же время два стрелецких полка должны были драться друг с другом; дрались, пока смерклось, много было раненых и обожженных порохом. В октябре 1691 года «был великий и страшный бой у генералиссимуса Фридриха Ромодановского, у которого был стольный город Пресбург. Рейтары ротмистра Петра Алексеева отличились; отличился и сам ротмистр, взявший в плен неприятельского генералиссимуса».

«И тот бой равнялся Судному дню»; ближний стольник князь Ив. Дмитр. Долгорукий «от тяжкия своея раны, паче ж изволением Божиим, переселилися в вечные кровы, по чину Адамову, идеже и всем нам по времени быти», – писал Петр.