Император Владимир

Больше всего Шухова поразил царь. Точнее, выдвинутые им и чётко обоснованные требования по увеличению оплаты труда наёмным работникам, улучшению условий труда и социальным гарантиям (!) в определённых условиях. Причём на всех заводах и предприятиях концерна без исключения. Кроме вышесказанного, Владимир Александрович велел превратить нефтяные промыслы в закрытые и хорошо охраняемые объекты, чтобы в будущем избежать диверсий и террористических атак.

Будучи патриотом России, Владимир Григорьевич всем сердцем поддержал провозглашённые императором стратегические цели министерства. Развитие машиностроения, переход на жидкое топливо военно-морского флота, создание и внедрение электрогенераторов для модернизации производственных мощностей, а в отдалённой перспективе – электрификация всей страны. Будучи умным человеком, Шухов прекрасно понимал, что работы – интересной работы, чёрт возьми! – ему хватит не на одно десятилетие. Имея за спиной столько денег и таких покровителей, можно творить невероятные технические чудеса… Господи, лишь бы с царём ничего не произошло!

«Слушай, тёзка, надо сказать Рябушинскому, чтобы он брал рубль за въезд в имение и два – за выезд, – мысленно засмеялся старлей из будущего, когда государь со вздохом бросил на стол вот уже третье письмо с просьбой разрешить побывать в Кучино, чтобы посмотреть на полёты “этажерок”. – Чего? Деньги – наш законный гешефт; за удовольствие надо платить, вот пусть зеваки и профинансируют хотя бы часть программы…»

После демонстрации в узком кругу первых русских аэропланов по столице разнеслись самые невероятные слухи, а в имение Рябушинского тоненьким ручейком потянулись любопытствующие.

Когда же мировая и отечественная пресса, образно говоря, плеснула масла в огонь, в Кучино хлынули толпы народа, жаждавшего поглазеть на самолёты. Писаки всех мастей – перо им в творческую чакру – энергично поддерживали ажиотаж, придумывая самые фантастические истории о покорителях воздуха. В результате личный состав лейб-гвардейского Егерского полка, на которого возложили охрану (и оборону) Аэродинамического института, чувствовал себя словно на войне – солдаты ежедневно останавливали и разворачивали назад десятки конных экипажей, попутно отлавливая на подходах множество пеших «партизан».

Получив от ворот поворот, девяносто девять процентов любопытствующих смирялись с тем, что они не входят в касту избранных. А вот некоторые особо упёртые богатеи, принадлежавшие к дворянскому сословию, не могли унять гордыню и манию величия и, воспользовавшись законодательными лазейками и личными связями, принялись писать императору. Адресат получал эти якобы личные письма приблизительно раз в десять дней, брался их читать, неизменно возвращая послания в канцелярию с пометкой «отказать, ссылаясь на государственную тайну».

«Мог бы сразу дать дельный совет. Три письма с дурацкими просьбами – это десять зазря потерянных минут нашей жизни. Мы, Муромцев, потеряли целых десять минут, которые могли бы использовать во благо России. – Нажав кнопку вызова секретаря, император глянул в окно. Над Москвой нависли низкие тучи, накрапывал грустный осенний дождик. – Опоздали, аттракцион с самолётами переносится на весну…»

Отдав секретарю необходимые распоряжения, Владимир Александрович решил размять перед ужином ноги, гуляя по отреставрированным залам Кремля. Пятёрка офицеров Его Императорского Величества Конвоя во главе с полковником Авериным бесшумно шагала следом, не мешая монарху размышлять. А поразмышлять было о чём.

«Даже не знаю, радоваться мне или огорчаться демаршу Сергея нашего Фёдоровича. Как правитель потенциально богатейшей страны на Земле, я должен быть опечален тем, что мне то и дело приходится просить Ивана свет Христофоровича изыскать средства на то, на это… – Государь мазнул взглядом по картине кисти Айвазовского. – Но как человек, радуюсь, что у меня есть такие люди, которые не втирают глаза, говорят то, что считают нужным донести до царских ушей, спорят со мною…»

«Не переживай, создать аналог ФРС в условиях дикорастущего капитализма сродни подвигам Геракла, – отреагировал незваный гость. – Вон, большевики из моей реальности ринулись строить коммунизм с нуля, так с разбегу и обломались. Пришлось спешно дружить с заокеанской еврейской банкократией, чтобы раздобыть деньги на индустриализацию, а потом ещё и ломать об колено крестьянство, чтобы получить работников на строящиеся заводы…»

«Чёрт, когда я вспоминаю, сколько денег за последние полвека растрачено на содержание и поддержку дворянства, мне хочется взвыть от злости, – признался император. – Казалось бы, что всё делали правильно – спасали от банкротства надёжу и опору трона и самодержавия… Как оказалось, зря: дворянам на всё насрать…»