Император Владимир

С другой, столь красочно обрисовал безрадостную и мрачную перспективу русских крепостей в Привисленском крае, что Павел Александрович внутренне содрогнулся. Он словно наяву увидел, как германские бронебойные снаряды проламывают стены и крыши фортов, а затем взрываются в заполненных солдатами коридорах и казематах… Это было страшно.

Здесь следует отметить, что Николай Николаевич Младший периодически озвучивал перед подчинёнными мысли о том, что сухопутной державе, коей, без сомнения, является Россия, совершенно не обязательно обзаводиться многочисленным военным флотом. Сравнивал в качестве примеров Германию, потенциального противника на континенте, и Великобританию, давнего недруга России.

Германская нация, обделённая при колониальном разделе мира, по мнению Николая Николаевича Младшего, в обозримом будущем созреет для большой войны ради расширения жизненного пространства в Европе. Оставшаяся в гордом одиночестве Франция неизбежно будет побеждена, после чего немцы обратят хищный тевтонский взор на восток, в сторону необъятных русских просторов. Вот тогда-то народ горько пожалеет о том, что властители вбухали несколько годовых военных бюджетов страны в плавающие казармы, обделив вниманием сухопутные силы. Ну и так далее в том же духе.

В несколько годовых военных бюджетов Павел Александрович, разумеется, не верил, так как имел доступ к реальным цифрам доходов и расходов империи. А вот в необходимости строить «кэпиталшипы» усомнился. Усомнился после ознакомления с новым видом морского оружия – подводными лодками. В свете оборонительной стратегии, принятой Россией на океанских просторах, сравнительно дешёвые и многочисленные субмарины смотрелись отличной альтернативой дорогущим броненосцам и броненосным крейсерам.

Озвучивая младшему брату приоритеты кораблестроительной программы на период с 1905-го по 1910 год, Владимир Александрович говорил чистую правду. По завершении постройки пяти линкоров типа «Бородино», броненосца «Князь Потёмкин» и двух крейсеров по образцу «Богатыря», на ведущих судостроительных заводах страны предстояло разместить заказы ещё на четыре линкора. Пару на предприятиях Северной столицы и два «для нужд Черноморского флота»: в Николаеве на верфях корпорации «Прометей» и, возможно, на стапеле Лазаревского адмиралтейства.

Основные параметры технического задания на новые линкоры были заранее определены лично самим царём: скорость – восемнадцать-двадцать узлов, вооружение – восемь 305-миллиметровых орудий в четырёх башнях, дюжина казематных шестидюймовок, главный броневой пояс – 270 миллиметров. В качестве силовой установки предписывалось использовать паровые машины тройного расширения, так как годных для монтажа на корабли турбин не имелось от слова совсем. В Адмиралтействе и МТК потихоньку скрипели шестерёнки технической мысли – адмиралы, офицеры и инженеры жонглировали цифрами, определяясь с водоизмещением, весом и толщиной брони и переборок. Никто никуда особо не торопился.

Перераспределив Высочайшим рескриптом заказы на строительство броненосных крейсеров и крейсеров 2-го ранга в пользу германских и французских компаний, император вскоре столкнулся с недовольством со стороны отечественных судостроителей и непониманием со стороны определённой группы морских офицеров.

Господ предпринимателей можно было легко понять – в России стремительно разрастался капитализм, а потенциальная прибыль со свистом пролетела мимо карманов российских промышленников. Словно пресловутая фанера над Парижем.

Хорошо образованные морские офицеры, в массе своей искренне радеющие за Отечество, прекрасно осознавали, что крейсерский тайм-аут грозит отечественному кораблестроению ещё большим отставанием от передового мирового уровня. Критическим отставанием на многие годы, так как промышленный потенциал России и культура производства бледно смотрелись на фоне тех же Англии, САСШ, Германии.

На явные и мнимые обиды доморощенных капиталистов монарх клал с прибором с высокой колокольни, а с плюрализмом мнений среди морских офицеров покончил одним махом.

Получил как-то в один прекрасный день телеграмму от Николая Александровича Второва об успешном завершении операции по линии промышленного шпионажа, где также сообщалось о намерении немцев установить на крейсере «Любек» паровые турбины Парсонса, и призадумался. Через недельку обсудил тему с генерал-адмиралом тире канцлером и специально приглашёнными в столицу членами МТК. Результатом сего саммита стало объявление открытого конкурса на проект лёгкого крейсера, способного развить скорость в двадцать семь – двадцать восемь узлов, практически недостижимую при использовании паровых машин тройного расширения.

Как и ожидалось, конкурс безрезультатно растянулся на много месяцев; МТК получил множество новаторских идей и технических решений, а недовольные господа офицеры – пищу для размышлений. Спустя какое-то время в периодической печати появились публикации о паровых турбинах, в которых недавние критики оценивали крейсерские каникулы уже в совершенно ином ракурсе.