Император Терний

Зашел я недалеко. В ложбине между двух белеющих в лунном свете дюн я поднял чемодан с верблюжьей спины и принялся ковырять мудреный замок тонкими отмычками, сохранившимися со времен странствий с братьями. Когда на пути попадается замок, едва ли хочется возиться с чем-то похитрее топора, но замки всегда зачаровывали меня, и я позаимствовал несколько приемов у товарищей по банде, которых потом сгубили дела менее кровавые, чем мои. Я работал тихо, под покровом песчаной завесы, на ощупь.

Наконец чемодан открылся. Я вырыл в песке могилу, точнее, углубление — в дюнах трудно выкопать большую яму, это все равно что копать воду. Я с трудом перевернул чемодан набок. Кольцо ясно говорило, что всего лишь частичка механизма создавала образ Михаэля. Оставалось удивляться, какое тяжелое все остальное, и смотреть, как над ним поднимаются едва различимые язычки пламени.

Я решил, что содержимое будет довольно легко извлечь. Явно не руки древних обтянули раму акульей кожей и выложили нутро деревянными панелями. Марко хотел иметь возможность легко трансформировать внутреннее устройство чемодана, чтобы при необходимости спрятать груз.

Я поднял крышку и потянул, чемодан раскрылся и упал в яму… ну, скажем так, в углубление. Я немного повозился, пустил в ход нож пару раз, тряс и пыхтел так, что встревожил верблюда, и наконец вытряхнул содержимое из чемодана. Украденной пластиной я навалил песок поверх прямоугольного блока из серебряной стали и пластика. Машина раз зажужжала — и стихла.

Аккуратно прикрыв все песком, я заполнил им же чемодан. Полчаса спустя, потный, с пересохшим ртом, я едва не убился, снова взваливая эту тяжесть на спину верблюду.

— Откуда ты знал, что духи Зодчих не решат попросту взорвать машину, пока ты будешь ее закапывать? — спросил Каласади.

— А как они догадались бы, что происходит? И потом, подобные вещи бесценны, их невозможно восстановить. Они бы не стали уничтожать машину, если бы не исчезла последняя надежда вернуть ее, — сказал я.

— А почему они позволили банкиру взорвать машину, ведь она была недостаточно близко к дворцу, чтобы уничтожить Ибн Файеда? — спросил Юсуф.

— Я точно не был уверен, что они это сделают, — сказал я. — Однако кажется, что духи Зодчих видят меньше, чем можно подумать, особенно в пустыне и при условии, что их труды обречены на уничтожение. Наверняка они позволили Марко действовать в их интересах. Даже зная, где машина, они не могли с точностью определить, появился ли калиф в радиусе досягаемости. Или, возможно, они считали, что взрыв будет более разрушительным.

— Более?

Голос глубоко вздохнул.

Я пожал плечами.

— В любом случае, Марко мог не тащить чемодан в тронный зал или во дворец, чтобы осуществить задуманное. У него была возможность уничтожить Хамаду с расстояния мили, не покидая дюны. Была ли его бравада перед троном продиктована Зодчими или он сам решил, что покинет мир именно так, не знаю.

— Зодчие бросали свои Солнца на другой конец мира на языках пламени, и где те горели, целые страны оказались испепелены, — сказал Каласади. — Зачем было одному несчастному банкиру тащить оружие на верблюде?

— Тысячу лет спустя работает далеко не все. — Я закрыл чемодан и сел на крышку. — Ракеты и самое грозное их оружие израсходованы и бесполезны. Только пусковые кнопки сохранились… искры, что зажигали Солнца, если хотите. Их нужно переместить в город, который подлежит разрушению.

— А это их месть за мое… — Ибн Файед словно состарился, руки его дрожали. — Я был слишком горд. Ради своего народа я…

— Вы можете встать во главе очереди, калиф, но думаю, что дело в чем-то большем. Он называл себя Михаэлем. Может, неслучайно его зовут так же, как архангела, полководца армии Бога. У Зодчих есть заботы поважнее одного пустынного правителя, уничтожающего найденные в дюнах машины. Кто-то из них собирается покончить со всеми нами. Хамада была лишь моделью для демонстрации.

— Повезло, что ты именно сейчас прибыл на наши берега, король Йорг, — поклонился Каласади.

— Разве ж повезло, маг? — Я пытался заглянуть ему в глаза, но он опустил голову. — Ты знал, что духи Зодчих готовят какое-то нападение. Ты думал, я в этом замешан… и допустил меня во дворец калифа, пусть и обезвредив предварительно. И, возможно, на меня указывала чья-то еще рука, работавшая над расчетом времени, которым вы вроде так гордитесь…

Я подумал, что Фекслер играл со мной, толкал туда-сюда по своей доске, аккуратно, то и дело подмигивая красным огоньком сквозь стальное кольцо. Задержал ли он Марко или поторопил его, чтобы мы вместе прибыли в порт Альбус? Был ли я агентом Фекслера в каком-то состязании с Михаэлем — со всей его кликой?

— Объясни мне, — сказал Ибн Файед, — почему этот убийца так рисковал лишь затем, чтобы раскрыть мне свой замысел перед тем, как мы все умрем? Если бы мои арбалетчики не догадались не целить ему прямо в сердце, он бы умер, не подпалив… — его взгляд вернулся к окну, — это.

— Не думаю, что был риск его провала.