Фройляйн УнбекантФройляйн Унбекант (Unbekannt — неизвестная) — так в протоколе берлинской полиции 17 февраля 1920 года была зарегистрирована девушка, спасенная при попытке самоубийства. Она не имела при себе документов и отказалась назвать свое имя. У нее были русые волосы с каштановым отливом и пронзительные серые глаза. Говорила с явно выраженным славянским акцентом, поэтому в личном деле была сделана приписка «неизвестная русская». Начиная с весны 1922 года о ней написаны десятки статей и книг. Анастасия (Анна) Чайковская, Анна Андерсон, позднее — Анна Манахан (по фамилии мужа). Это имена одной и той же женщины. Последнее написано на ее могильной плите — Анастасия Манахан. Она умерла 12 февраля 1984 года, но и после смерти ее судьба не дает покоя ни друзьям, ни врагам. Я не ставил себе задачу написать еще один пересказ ее биографии с историями о попытках ее друзей доказать, что она была той самой Анастасией, избежавшей гибели в подвале Ипатьевского дома в ночь на 17 июля 1918 года. Моей задачей было собрать и проанализировать материалы этой, невероятной на первый взгляд, версии. Итак, давайте посмотрим еще раз на известные факты и попробуем оценить их с позиций сегодняшнего дня.
В тот же вечер 17 февраля ее поместили в Елизаветинскую больницу на Лютцовштрассе. В конце марта перевели в неврологическую клинику в Дальдорфе с диагнозом «душевное заболевание депрессивного характера», где она прожила два года. В Дальдорфе при осмотре 30 марта она призналась, что пыталась покончить с собой, но отказалась назвать причину или дать какие-либо комментарии. Во время осмотра был зафиксирован ее вес — 50 килограмм, рост — 158 сантиметров. При осмотре врачи обнаружили, что полгода назад она перенесла роды. Для девушки «не достигшей двадцатилетнего возраста», это было немаловажное обстоятельство. На груди и животе пациентки они увидели многочисленные шрамы от рваных ран. На голове за правым ухом шрам длиной 3,5 см, достаточно глубокий, чтобы в него мог войти палец, а также шрам на лбу у самых корней волос. На стопе правой ноги характерный шрам от сквозного ранения. Он полностью соответствовал форме и размеру раны, нанесенной штыком русской винтовки. В верхней челюсти — трещины. На следующий день после осмотра она призналась врачу, что боится за свою жизнь: «Дает понять, что не хочет назвать себя, опасаясь преследования. Впечатление сдержанности, порожденной страхом. Больше страха, чем сдержанности». В истории болезни также записано, что у пациентки врожденное ортопедическое заболевание стоп Hallux valgus третьей степени.
По этому поводу я обратился за консультацией к врачам-ортопедам и не напрасно.
<…>
Заболевание, обнаруженное у пациентки врачами клиники в Дальдорфе, абсолютно совпало с врожденным заболеванием Анастасии Николаевны Романовой. Как выразился один из ортопедов, консультировавших меня: «Проще найти двух девушек одного возраста с одинаковыми отпечатками пальцев, чем с признаками врожденного Hallux valgus». Девушки, о которых мы говорим, имели при этом одинаковый рост, размер стопы, цвет волос и глаз и портретное сходство. Из данных медицинской карты видно, что следы травм «фройляйн Унбекант» полностью соответствуют тем, которые со слов судебного следователя Томашевского были нанесены Анастасии в подвале дома Ипатьева [111].
