Император из стали

«Бьёт по самому больному месту, – крякнул от смешанного чувства досады и удовольствия Савва Иванович. – Купцу всегда не хватает оборотных средств, всегда нужно где-то перехватывать, идя на поклон к банкирам, – думал он. – А тут – такие деньжищи, по сравнению с которыми любой самый крупный капитал смотрится как Моська рядом со слоном. Конечно же, купцам такой разговор понятен и, главное, – приятен».

– Я говорил, что иностранные товары дешевле импортных, и видел, как это вас расстроило, – говорил император, шурша бумагами. – Но и это не вся правда. Сергей Юльевич Витте вынужден был признать в своём всеподданнейшем докладе в феврале 1899 года: «За пуд чугуна англичанин платит 26 копеек, американец – 32, а русский – до 90». Там заплатить втридорога получается все равно дешевле, чем произвести здесь. Думаю, что такое положение дел ненормально и терпеть его дальше невозможно. Дороговизна импортных товаров – это не единственное и не самое главное, с чем нельзя мириться, – продолжил император, беспощадно прерывая одобрительные возгласы. – За последние десять лет из полутора миллиардов вложенных в экономику рублей миллиард принадлежал иностранцам. Отечественных организаторов производства вытесняют на периферию и разоряют. Это терпеть нельзя. Под моим личным патронажем только что учрежден специальный фонд взаимопомощи и производственной кооперации, который будет спасать тонущие предприятия и создавать условия для устойчивости рентабельных… – Опять одобрительные аплодисменты и опять короткий взмах руки: – Я еще не закончил!

Быстрый рост промышленности в предыдущие годы был по большей части спекулятивным, искусственным, потому что не соответствовал действительному росту благосостояния населения. Увеличение производства не оправдывалось ростом спроса и потребления и кое-как держалось на казённых заказах и субсидиях, преимущественно по железнодорожному строительству. Этот пузырь мнимого процветания должен был лопнуть, и он лопнул. Биржевой крах 1899 года смыл в канализацию и многих отечественных капиталистов, которые наивно мнили себя большими шишками и великими комбинаторами, а на деле оказались молочными поросятами на откорм, чтобы в день «икс» быть поданными на стол истинным виновникам торжества – международным финансовым империям.

– Ах-х-м, – выдохнул зал. Сидящие уже успели ощутить на своей шее «нежное» прикосновение транснациональных корпораций. «Это ведь он про меня», – будто плетью по спине хлестнула неприятная догадка. Савва Мамонтов скрипнул зубами и сцепил пальцы в замок, как будто защищая свою психику от уже пережитого, но не изжитого унижения.

– Пострадали не только заводы и торговые ряды. Помещики жалуются, что выбранная модель экономики «создала обстоятельства, среди которых кредит широко раскинул паутину, где мы, запутавшись как муха, трепещем и жужжим в ожидании смертельных объятий паука». Больше половины всех имений заложено в кредитных учреждениях, а совокупная задолженность частного землевладения достигает 2 миллиардов рублей с уплатой ежегодной дани банкам свыше 200 миллионов, – продолжал сыпать цифрами император.

«Дань банкам, – обратил внимание Морозов, размышляя над последними словами царя и искоса взглянув на Рябушинских, чей банк был одним из самых активных на селе, – это то, что должно принадлежать государству, а принадлежит ростовщикам. Стало быть, государь объявляет, что они залезли в его огород… тревожный звоночек для господ финансистов…»

– Наша реформа предусматривает освобождение от налогов тех, чей годовой доход на семью составляет меньше тысячи рублей. Подписывая этот манифест, я прекрасно помнил, что в прошлом, 1900 году в России тысячу и более рублей в год получали всего 700 тысяч человек, или полпроцента от всего населения империи. Эти цифры говорят о крайне низком уровне доходов населения России. При этом по-настоящему богатых людей с годовым доходом 50 тысяч рублей и более было всего 3,5 тысячи человек… Это же капля в море! Объявляя о необлагаемом минимуме, хочу, чтобы тысячу рублей дохода имело каждое домохозяйство. И в этом смысле в первую очередь вижу самым заинтересованным союзником купеческое сословие. Перемножьте тысячу рублей на количество дворов России и прикиньте, сколько они тогда смогут купить у вас товаров и услуг!

Савва попробовал мысленно разделить 130 миллионов на количество душ в одной семье, дописать еще три нуля, сбился, не в силах определить в уме полученную цифру – такими местные купцы оперировать не привыкли.