Император из провинции 3

Я торопливо шмыгнул в кусты, где намазал мачете и топор ядом. Надеюсь, они мне помогут. Потом присел на одно колено, прижал прицел к правому глазу и начал искать среди листвы Примата и его подчинённых. Они скакали по самым крупным веткам, повизгивая и хохоча. Это, действительно, оказались обезьяны: очень крупные и ловкие, но все они имели стандартный набор конечностей, кроме одной персоны. Наверное, вон тот огромный шестирукий монстр с пепельной шерстью и есть цель моего задания. Я внимательнее присмотрелся к нему, поймав себя на мысли, что он был похож на шерстяного паука из-за обилия конечностей. И ещё у него оказались непропорционально большие зубы и когти. Я непроизвольно поёжился, живо представив, как такая лапища врезается в мой шлем. Он, наверное, не выдержит такой оплеухи, ведь владелец устрашающей конечности весил никак не меньше пятисот килограмм, а рост у него был в районе трёх метров. Да ещё у него была такая густая шерсть, подозрительно отливающая сталью, что, вполне вероятно, она сможет задерживать пули. Мда, непростой противник. И он ведь не один. Рядом с ним скачет пяток почти обычных горилл, которые сейчас, по деревьям, преодолевали то место, где я затаился. Кажись, они меня не заметили, а просто так совпало, что их путь пересёкся с моим. Но мне сейчас надо решать, что делать дальше. Пропустить их, а потом ударить в тыл или же отступить, признав задание слишком рискованным для предпоследнего дня шоу? Я выбрал первый вариант, и когда банда Примата миновала мои кусты, то им вслед понеслась гранта из подствольного гранатомёта. Она разорвалась, встретившись с веткой дерева, и посекла осколками двух ближайших горилл. Те мигом завизжали от боли, а одна из них упала на землю, где замерла, явно оглушённая. Я не стал добивать такую соблазнительную цель, ведь тогда обезьяны увидели бы, где засел их враг. Пока же они яростно визжали и скакали по веткам, ища того, кто покусился на членов их банды. Сам вожак оглушительно ревел, рыща взглядом по кустам. И вот когда взгляды всех животных оказались далеки от меня, я снова шмальнул в них гранатой. На сей раз выстрел получился более удачным. Граната врезалась в спину гориллы, впившись в её тело десятком фрагментов. Та болезненно взвизгнула и сорвалась с ветки. Её мохнатое тело безвольно билось о встреченные по пути вниз сучки и ветки, а потом смачно плюхнулось в грязь, где замерло, не подавая признаков жизни. Этот враг точно был мёртв. Оставались ещё три обезьяны и Примат. Вот только их будет не так-то просто убить, ведь вожак оказался не тупой горой мышц, а кое-что соображал. Он как-то по-особенному зарычал и его прихвостни метнулись к нему, после чего они все расселись на ветках точно по сторонам света. Сам Примат глядел на юг, а я находился на северо-западе и не имел никакой возможности незаметно пульнуть в противников очередную гранату, вставленную в подствольник. Надо было решать, как действовать дальше, а то вон уже и сумерки подоспели. И тогда я, не мудрствуя лукаво, пальнул гранатой в ближайшую обезьяну. Она заметила выстрел и даже успела уклониться от снаряда, но тот разорвался за её спиной, встретившись со стволом дерева. Обезьяна заверещала от боли и рухнула на землю, где стала истекать кровью, приглушённо повизгивая. И вот я не был лингвистом, но чётко понял, что обезьяна сумела передать животным мои координаты. Те радостно заухали и рванули в мою сторону. Тут уже мне не было никакого смысла скрываться, поэтому я открыл огонь из автомата, целясь в прихвостней. Пули стали вырываться из ствола и впиваться в тела обезьян. А те не имели никакой защиты от них, оказавшись, лёгкой добычей.

Я быстро уложил оставшийся дуэт, после чего перенёс огонь на главную цель. И вот тут-то меня ожидаемо постигло разочарование. Шерсть Примата, действительно, защищала его от огнестрельных ран. Пули врезались в него, но до плоти не доходили, оставаясь в недрах густой шерсти, что хищно поблескивала в лучах взошедшей луны. Меня такой расклад совсем не устраивал. И тогда я попробовал гранату, но и её осколки не прошили защиту вожака. Вот в этот миг я и понял, что его единственное уязвимое место — это морда. Я тотчас стал стрелять в его отвратительную харю, но Шестирукий примат мигом прикрыл свою физиономию одной из правых лап, продолжая бежать на меня. Вот он уже соскочил на землю и стал стремительно сокращать расстояние, прорываясь сквозь заросли так, будто их не существовало. Примат походил на живой танк, а я напоминал себе партизана с лопатой. И я сейчас испугался даже больше, чем когда увидел сельский туалет. Может, пора делать ноги? Нет, рано ещё. Есть у меня одна мысль, навеянная сотнями виденных фильмов.