Император-гоблин

– Ах, вы об этом. Нам очень жаль, Эдрехасивар. Она написала нам в высшей степени почтительное письмо после подписания брачного договора, и мы надеемся когда-нибудь узнать ее лучше. Но сейчас мы ничего не можем сказать вам, если не считать того факта, что она – внучка нашего брата, и ей двадцать два года.

Значит, она старше него на три года. На самом деле разница была невелика, но Майе казалось, что их разделяет бездонная пропасть. И еще она почтительна, в этом он и сам имел возможность убедиться.

– Мы вам очень признательны, – поблагодарил Майя, надеясь, что его голос не прозвучал уныло и безнадежно. Дач’осмин Кередин предупредила его насчет мин Вечин, но почтительная и верная долгу спутница была нужна ему не больше, чем женщина, за услуги которой нужно платить. Ему нужна была подруга, но казалось, его желанию не суждено было сбыться.

В тот вечер он рано ушел к себе. Немер и Аврис заплели его волосы в косы, Эша убрал драгоценности в шкатулку и сходил за грелкой. Майя пожелал доброй ночи Даджису, который в тот вечер дежурил в соседнем помещении, потом Телимеджу, занявшему свое излюбленное место в оконной нише. Солдат негромко ответил:

– Спокойной ночи, ваша светлость.

Майя лег и молился богине Кстейо, пока сон не одолел его. Поскольку не было возможности медитировать, ему оставалось только молиться.

Сны Майи были путаными и тревожными; он проснулся внезапно, не понимая, что его разбудило. Какой-то шум. Сдавленный крик? В спальне было совершенно темно, до рассвета оставалось несколько часов. Он задержал дыхание и прислушался, но ничего не услышал.

– Телимедж! – прошептал он, глядя в темноту и повторяя себе, что он глупец и трус, что он хуже десятилетнего мальчишки.

Но Телимедж не ответил.

В этот момент Майя перестал себя успокаивать.

– Телимедж?

Он сел, отбросил в сторону покрывало. Он твердо знал, что если бы Телимеджу по какой-то причине понадобилось покинуть комнату, Даджис занял бы его место. Следовательно, Телимедж был в комнате, но не мог ответить. Майя вдруг вспомнил о работнике, который иногда помогал Хару в саду Эдономи: время от времени с ним случались странные припадки. Пытаясь нащупать лампу, он волновался главным образом о том, чтобы Телимедж не задохнулся.

Внезапно дверь со стуком распахнулась, и он понял, что волновался не о том. Свет был ослепительным; он поднял руку, чтобы защитить глаза, соскользнул с кровати и споткнулся о тело Телимеджа, который лежал рядом – без сознания или мертвый.

Чьи-то руки грубо схватили его, поставили на ноги, и перед его глазами мелькнул герб дома Драджада, а потом ему на голову надели мешок. Он машинально попытался снять его, но его схватили и завели руки за спину.

– Не надо, ваша милость, – услышал он незнакомый голос. – У нас нет ни приказаний, ни желания применять силу, но при необходимости мы прибегнем к ней. Вы поняли?

Майя хотел ответить, но в рот ему попала ткань, и он едва не задохнулся. Он кивнул, и голос произнес:

– Хорошо, тогда идем.

Он не знал, куда его ведут. Они шли по каким-то коридорам, по лестнице – на которой он чуть не упал, – потом попался дверной проем, и неизвестные заставили его пригнуться, чтобы пройти. Снова ступени, узкие и холодные, запах плесени и стоячей воды. Майя споткнулся о порог, больно ударился пальцами босых ног и распростерся на холодных камнях. Его подняли, рывком сдернули с головы мешок, и он, моргая, уставился на свою невестку, Шеве’ан Драджаран, принцессу Унтэйлейанского Двора.

Майя не удивился. Герб Драджада указывал либо на Вэдеро, либо на Шеве’ан; но, во‐первых, он не верил, что Вэдеро способна на похищение, а во‐вторых, поскольку она была незамужней женщиной и находилась под охраной главы семьи, среди ее персонала не было вооруженных солдат. Кроме того, Вэдеро не отрицала его права на императорский трон. Шеве’ан, напротив, считала его узурпатором. Он надеялся, что со временем ее недовольство пройдет, но сейчас понял, что ошибался. Он молчал, понимая, как нелепо выглядит в ночной рубахе, с простой косой. Он знал, что если скажет что-нибудь неуместное или просто не сумеет совладать с голосом, то даст ей повод для насилия. Кроме того, он прекрасно знал, что она сейчас скажет. Она смотрела на него в упор, жестко и злобно, и они молчали бы так довольно долго, но в этот момент у нее за спиной открылась дверь, и вошел мужчина.

Улерис Чавар, лорд-канцлер Этувераза.

Присутствие Шеве’ан не удивило Майю, но при виде Чавара он был ошеломлен. Это было наивно и глупо с его стороны; Чавар с самого начала был настроен против него.

– Ваша милость, – сухо сказал Чавар, – нам жаль, что пришлось так поступить, но это было необходимо, и мы считаем, что император согласился бы с нами.

Он имел в виду Варенечибеля.

– Вы не способны управлять империей, – яростно воскликнула Шеве’ан. – Якшаетесь с гоблинами, оскорбляете усопших!