Император

Итмиш почтительно шел чуть позади султана — Мой господин! Я сегодня передал этим убийцам половину из запрошенного ими золота — две тысячи динаров. Я постоянно держал руку на мече, вторая же вела за узду груженного золотом осла. Ох и помотали меня в попытке выявить слежку по рынкам решетников, башмачников, парфюмеров, кузнецов, замочников, изготовителей шпор, изготовителей уздечек, игольщиков, оружейников, книжный, свечников, седельников, белильщиков, стекольщиков, котельников, сундучников, кожевников, суконщиков, шапочников, горшечников, меховщиков, не считая многих рынков, где продавались продукты питания, включая готовые блюда. Я и не думал, что Каир такой огромный город! Когда я расплатился, мне не понравилась улыбка того, кому я передал осла. Тогда я не придал этому значения, а вот теперь, когда было достаточно времени обдумать, я опять невольно опять тянусь к мечу.

Султан хотел было посмеяться над бывшим другом, но поперхнулся от стрелы, пробившей его горло, вторая стрела пронзила глаз Итмиша. Охрана после нескольких минут ступора кинулась искать убийц, однако те как будто сквозь землю провалились. Как кошки двое убийц взобрались на верхушки деревьев и затаились там, выждав пока беготня с зажженными факелами прекратится, парочка бесшумно пересекли сад и перебрались через стену, выходящую в сады при дворце визиря, уходя все дальше от стражников, прочесывающих улицы совсем с другой стороны.

Иерусалим был обложен монгольскими туменами полностью, оказавшись отрезанным от мира. Помня о том, как в начале Седьмого века евреи присоединились к иранскому шаху и после захвата Иерусалима, принадлежащего Византии, сасаниды и евреи вырезали десятки тысяч христиан в городе, многих у бассейна Мамилла и разрушили их памятники и церкви, включая церковь Гроба Господня, я повелел ввести геноцид не только для мусульман, но и для этой коварной нации. Монголы с удовольствием уменьшали поголовье жителей на моих будущих землях, отрываясь за свое прошлое поражение от мамлюков.

Моими войсками был захвачен город Газы вместе с крепостью, построенной еще королем Балдуином Третьим. Заминка с захватом Иерусалима вышла из-за скопления в крепости большого числа войск султана и стены крепости хорошо охранялись. В конце концов я не стал рисковать своими людьми, и оставив крепость на «потом», мои спецы взобрались на стены города и после непродолжительной резни открыли ворота. После занятия города я приказал уничтожить стену плача (остатки иудейского храма) и на ее месте на холме начать строить новую крепость, на строительство казармы внутри которой и пойдут крупные известняковые блоки от плачущей стены.

Самое большее, на что я решился — трое моих лазутчиков, пробравшись внутрь крепости, зарезали часовых и их трупы сбросили в крепостные колодцы. Осталось подождать пока мясо протухнет и отравит воду, затем противник сам поднимет лапки кверху.

Мы все, обладатели корон вместе с папским легатом и своим ближайшим окружением разместились в монастыре святителя Спиридона Тримифунтского. Он расположен в старом городе, неподалеку от Дамасских ворот. Свою любовницу Светлану пришлось переодеть в мужское платье, иначе на меня бы многие косились — монастырь был все таки мужским и был заново освещен легатом после захвата города.

Моя женушка прислала мне письмо, я оставил ее в Константинополе, узнав о задержке месячных.