Император

Она подошла ближе. Она была ясной, за исключением двух теней, одна притаилась к полу, а другая нависла над ней. Она наводила тревогу своей простотой, но не поэтому Амара остановилась как вкопанная. Еще в университете одним из ее факультативных предметов была психология искусства и визуальная среда. Она провела год, изучая это, наслаждаясь, анализируя различные работы создателей со всего мира. Именно это понимание психики создательницы заставило ее остановиться, рассматривая все картины в коридоре в новом свете.

С колотящимся сердцем она побежала обратно в спальню, идя к Данте.

— Данте, — она разбудила его, ее потребность узнать ответы подпитывала ее кровь. — Просыпайся.

Его затуманенные глаза открылись, затем он посмотрел на ее лицо. Он вскочил на кровать, настороженно, инстинктивно его рука потянулась к пистолету у прикроватной тумбочки.

— Что случилось? Что-то с ребенком?

Амара покачала головой, глубоко вздохнув.

— Нет, нет, ничего подобного. Расслабься.

Она увидела, как его рука коснулась ее косы, обвивая ею его кулак.

— Зачем ты разбудила меня в такой час, миледи? — флиртовал он.

Амара улыбнулась, но все еще думала о картинах снаружи.

— Мне нужно кое-что спросить о твоей матери.

Он нахмурился, но откинулся на подушки.

— Конечно.

— Согласно Альфе, она была студенткой факультета искусств, которую похитил Лоренцо Марони и привез сюда, верно?

Данте кивнул в подтверждение, его глаза сузились при ее вопросе.

— И она рисовала с тобой и с твоим братом?

— Да, на что ты намекаешь? — спросил Данте хриплым от сна голосом.

Амара сглотнула.

— И вы нашли ее с Дэмиеном в комнате со вскрытыми венами?

Его челюсти сжались, но он кивнул.

— Дэмиен что-нибудь помнит из того времени?

Он отпустил её косу.

— Я не знаю. В то время он был слишком мал. Если даже он что-то помнит, он мне никогда не рассказывал, и я не спрашивал.

— Просто ответь на один последний вопрос, — умоляла его Амара, взяв его большую грубую руку обеими своими, ее глаза не сводились с его. — У тебя есть еще ее картины?

Он покачал головой.

— Мой отец почти всех их выбросил в ярости. Только те, что снаружи, единственные, которые я смог сохранить. Что все это значит, Амара?

Амара закусила губу, не зная, как рассказать ему то, что она узнала. Она вдохнула, вдыхая мускусный запах его теплой кожи.

— Твоя мать чувствовала себя жертвой, Данте, — тихо прошептала она в промежутке между ними.

— Как ты можешь говорить такое? — его голос был хриплым.

— Картины, — Амара посмотрела в его темные шоколадные глаза. — Я изучала их в школе. Видеть их всех вместе, это неправильно. Была ли ее смерть странной? Особенно то, что она покончила с собой, рядом с ребенком в комнате?

Данте сильнее сжал ее руку.

— Может быть, она не перерезала себе вены, Данте? — Амара почувствовала, как дрожат ее губы. — А, если даже это так тогда, что-то ее к этому подтолкнуло? Ее убили?

У них не было ответов, хотя появлялись новые вопросы.

Глава 21

Данте

Он позвонил Дэмиену.

После того, как Амара поделилась с ним своими подозрениями, Данте не мог упустить их. Он пытался вспомнить свою мать, ее грустные глаза, широкую улыбку, любовь к нему и к его брату. Чем больше он вспоминал, тем больше понимал, что она никогда бы не убила себя, если бы кто-то из них оказался в комнате. В течение многих лет он слегка ненавидел свою мать за то, что она бросила их обоих, а теперь, стоя с телефоном у уха, он был просто в ярости.

Это был не его отец. Данте знал это. Во-первых, если бы его отцу пришлось убить ее, он бы никогда не женился на ней. Став женой Ищейки Марони, она стала неприкасаемой. Ее смерть нанесла удар по его гордости, и не было ничего, что его отец любил больше, чем свое эго. Он был зол, очень зол из-за того, что она оскорбила его, ее самоубийство было похоже на пощечину.

Раздался звонок, и прозвучал голос его брата, которого он не слышал несколько недель.

— Данте!

Он мог сказать, что его брат улыбался.

— Как ты, Дэмиен?

— Хорошо, хорошо, — сказал Дэмиен, и Данте представил, как он кивает.

Ему это нравилось. Кивает, трясет руками, постукивает ногами. Данте усвоил привычки своего брата в детстве, любя его таким, какой он есть.

— Как Алия? — спросил Данте, имея в виду девушку из жизни брата.

Они познакомились через общего друга. Она была дизайнером интерьеров и, насколько мог судить Данте, милой девушкой, подходящей для его брата.

— Хорошо, — сказал по телефону мужской голос Дэмиена. — Мы вместе начали заниматься танцами.

Данте улыбнулся, представив, как его высокий брат и крошечная девушка танцуют, чертовски неординарно.

— Ну и как получается?

— Нет, — его брат усмехнулся. — Но нам весело.

Данте был рад.

— Кстати, я скоро женюсь.

— На Девушке С Зелеными Глазами? — спросил Дэмиен.

Несмотря на то, что он знал Амару по имени, Дэмиен влюбился в ее глаза, настолько, что провел месяц, одержимый исследованием зеленых глаз и этого конкретного оттенка зеленого.

— Да, — подтвердил Данте. — Хочешь приехать на свадьбу? — спросил он, хотя знал ответ.

— Хочу, — вздохнул Дэмиен. — Но лучше, чтобы обо мне никто не знал. Мне здесь нравится моя жизнь.