Император

 — Доверься ему, — прервала ее мать. — Он был здесь для тебя много лет. Этот парень любит тебя. Не отказывай ему в возможности справиться с этим.

 Может, ее мама была права. Может, он сможет что-нибудь с этим сделать.

 Кивнув, она икнула, решив вскоре поговорить с ним об этом.

***

 Вин подошел к ней вскоре после заката, его тело было высоким и сильным, совсем не похожим на его прежнюю пухлую личность, с пакетом в руках.

 — Ты плакала? — спросил он, слишком хорошо зная ее глаза.

 — Я старею, — закатила глаза Амара, забирая у него пакет. — Что это?

 Вин улыбнулся, покачивая головой.

 — Просто оденься. У меня приказ вывезти тебя через тридцать минут.

 Амара нахмурилась, отнесла пакет в свою комнату и открыла его. Это было платье, шикарное платье. Быстро раздевшись до нижнего белья, Амара надела платье и посмотрела на свое отражение в зеркале в полный рост. Платье было лесного цвета, переливаясь зелёным цветом, если она поворачивалась в одну сторону, и металлическим, если в другую. У платья было высокое горло и широкие рукава, спускавшиеся до запястий, подол до щиколоток, с одним разрезом справа, доходившим до середины бедра.

 Глубоко вздохнув, она завязала волосы в высокий хвост, который подчеркивал форму ее шеи, но не выделял кожу, и нанесла немного красной помады на губы.

 На платье не было видно ни единого шрама. Таким образом, она выглядела, как генетически одаренная девушка с чуть тяжелой грудью и задницей, что уравновешивалось ее ростом. Она выглядела красивой. И в течение одной ночи она могла притвориться.

 Сунув ноги в балетки, которые на самом деле не подходили к наряду, она вышла из комнаты, чтобы увидеть, как ее мама и Вин смотрят вверх. Вин ухмыльнулся и свистнул, что придало ей шаткой уверенности. Ее мать попыталась улыбнуться, ее глаза все еще болели от того, что она ей рассказала.

 Нет. Сегодня она притворится.

 Поцеловав маму в щеку, Амара улыбнулась и позволила Вину проводить ее до ожидающей машины.

 — Спасибо за платье, — сказала она ему, когда они подошли к машине.

 Вин усмехнулся.

 — Это не мой подарок.

 Амара нахмурилась.

 — Что ты имеешь виду?

 Он просто усмехнулся и сел в машину. Амара пристегнулась, когда они выехали из особняка в сторону города.

 — Куда мы едем?

 — Это сюрприз.

 Приняв, что он больше ничего не скажет, Амара позволила себе насладиться поездкой, глядя на огни города, которые мерцали все ближе и ближе. Возможность покинуть это место, потеряться в городе, который она полюбила, заставила Амару еще больше впитывать достопримечательности.

 Не сегодня.

 Вин поехал на пустынную улицу в сторону пустого многоэтажного здания возле дома доктора Дас, остановив машину прямо у входа.

 — Он ждет тебя.

 Амара посмотрела на друга, ее сердце начало колотиться, когда до нее дошло.

 Данте.

 — Он попросил тебя привезти меня сюда? — спросила она низким, немного грубым голосом.

 Он кивнул.

 — Для твоей безопасности. Поднимись на верхний этаж. С Днем Рождения, Мара.

 Амара наклонилась через консоль, чтобы крепко обнять его, ее грудь была тяжелой.

 — Я люблю тебя, Винни.

 Вин похлопал ее по спине.

 — Я тоже тебя люблю, Мара. Хотя, если ты скажешь кому-нибудь, что я расплылся, у нас будут проблемы.

 Она подавилась смехом и выскочила из машины. Глубоко вдохнув, она вошла в темное здание, заметив лифт справа, и поднялась на верхний этаж, ее живот сжался. Музыка не включалась, и Амара выдохнула.

 «Расслабься», — мягко сказала она себе. «Это просто Данте.»

 Через несколько секунд лифт зазвонил, и дверь открылась, продемонстрировав огромное, открытое, тускло освещенное пространство. Амара шагнула внутрь, оглядела единственную большую комнату и увидела красивые скульптуры, выставленные вокруг нее. Она заметила разные вариации, от скульптур, вдохновленных мифологией, до произведений искусства, которых она никогда раньше не видела.

 Оглядываясь на все в комнате, она почувствовала его за спиной.

 Амара успокоилась, вновь обретенный инстинкт, заполнивший панику в ее системе, присутствовал у нее за спиной, воспоминания задерживались на периферии ее разума, ожидая, когда она откроет шлюзы.

 Она плотно закрыла их, выдыхая, убеждая свой разум чувствовать себя в безопасности. Данте стоял позади нее. Данте, никто другой. Ее Данте, который никогда не причинит ей вреда. Она ему доверяла.

 Но это ощущение вторжения не уходило. Он не знал, иначе никогда бы этого не сделал. И она не могла сказать ему, не без желания свернуться клубочком в клубке стыда, хотя логически понимала, что это не ее вина. К сожалению, эмоции не оставляли места для логики.

 Сглотнув, она просто отошла от него, казалось бы, небрежно, когда подошла к одному из произведений искусства, серой чаше с золотыми прожилками, красиво проходящими через нее.

 — Это древнее искусство кинцуги, — прозвучал его голос с ее стороны, этот теплый, хриплый, мужской голос греховного шоколада и скрученных простыней. — Это искусство соединять вместе потрескавшиеся или сломанные кусочки керамики, ремонтировать их золотом и делать более сильные и потрясающие предметы, чем предыдущие.