Иммигрант

Небо от края до края было плотно затянуто серой плёнкой облаков. Утро было безветренное. За окном во всём чувствовалась какая-то неспешность. Безостановочно стрекотали цикады. Коротко просвистел соловей, как бы пробуя голос для вечернего концерта. Истошно закричала сойка — красивая синяя птица с отвратительным голосом. Похожие на гигантских жуков где-то совсем рядом прожужжали малюсенькие колибри. За облаками прогудел невидимый самолёт, а рядом с домом прошуршала по дороге одинокая машина. Фидель услышал, как кто-то вошёл в комнату и открыл глаза.

— Как ты? — спросила Матильда и ласково улыбнулась.

— Спасибо, хорошо. Что с механиком, которого я вчера нокаутировал? — спросил Фидель встревоженно.

— Не волнуйся. Он быстро пришёл в себя. Зачем ты вообще бежал, через два дня я бы за тобой приехала, — ответила Матильда.

— Чтобы забрать мой труп? Капучино мог захотеть от меня избавиться, чтобы не сболтнул лишнего, — сказал Фидель, на ходу сочиняя правдоподобные для Матильды причины побега.

— Ты Капучино не очень опасен. Другое дело сержант Билл.

— Что гадать — опасен или нет. Представился случай и сбежал, — ответил Фидель немного раздражённо.

— Ладно, я сейчас, — закончила разговор Матильда миролюбивым тоном.

Через минуту она вернулась с подносом, на котором разместились чашка дымящегося кофе и тарелка с пончиками, покрытыми приторно-сладкой глазурью. Для прекрасного настроения Матильда имела две причины. В поисках спасения Фидель пришёл именно к ней. Хотя Фидель был мексиканец, но всё-таки белый, что ей, как чернокожей женщине, было особенно лестно. В Матильде, как и во многих представителях её расы, где-то в глубине сознания ещё оставался шрам о мнимой ущербности. Это наглядно проявлялось в выборе цвета машин. В южных штатах белому цвету отдавалось предпочтение в надежде лучше защититься от лучей беспощадно жаркого солнца. В штатах, которые располагались севернее, за рулём машины белого цвета зачастую можно было увидеть молоденькую девушку или чернокожего американца.

Второй причиной был успешное продвижение в деле ареста Капучино. Благодаря передающему устройству, удалось записывать разговоры. Как и предполагала Матильда, арест сержанта Билла заставил Капучино потерять осторожность. Из его телефонного разговора с итальянским мафиози из Нью-Йорка можно было понять, что это именно сержант Билл по заданию Капучино готовил убийство Блэка, а затем Вивьен Поли и Томас Руза. Матильда не подозревала, что это было результатом коварного плана Элизабет, по устранению одного из претендентов на клад Кидда. Спенсор поверил, что оператор Блэк собирается его шантажировать. Политику пришлось нанять Капучино, чтобы устранить шантажиста. План чуть не сорвался из-за трусливости Джона Лута, который играл бесстрашного капитана Кидда. Элизабет предусмотрела и это. Поэтому в деле оказался профессиональный убийца, который застрелил Блэка в тот момент, когда Джон Лут промахнулся, как можно было ожидать.

— В момент покушения на Капучино мы арестуем убийцу Блэка и Барбары. Хотя в Нью-Джерси нет смертной казни, но два пожизненных срока без права на условно-досрочное освобождение заставят его разговориться о Бермудесе, — подвела Матильда итог сложившейся ситуации и, крепко прижалась к Фиделю, которого продолжала звать Родригесом.

Бермудес сидел в просторной гостиной своего особняка с видом на Голливуд. На одной из стен висела отличная копия картины «Мальчик в голубом» кисти Гейнсборо — одного из самых известных Английский художников 18-го века. Конечно, Бермудес предпочёл бы иметь оригинал, как герой фильма «С пистолетом наголо», но картина уже была в ранге национального достояния и не подлежала продаже. На картине Гейнсборо изобразил Джонатан Баттел, который был сыном торговца скобяными изделиями. Художник намеренно нарядил мальчика в атласный голубой костюм аристократа. Наверное, картина напоминала Бермудесу его собственную судьбу. Он начинал гангстерскую карьеру рядовым бойцом одной из банд МС-13, которая занималась рэкетом автобусных компаний в Сальвадоре. Теперь Бермудес стал знаменитым фигурой в Лос-Анджелесе, на кого смотрели с уважением и страхом.

На коленях у Бермудеса альбом, в котором были собраны роскошного качества фотографии произведений из Национальной Галереи Искусств в Вашингтоне. Альбом был открыт на фотографии небольшой мраморной скульптуры «Злой дух» французского скульптора Родена.

Скульптура изображала три скрюченные и переплетённые фигуры. При внимательном осмотре в белом мраморном месиве получалось увидеть две женские, и одну мужскую. Лиц не было видно, но во всём чувствовалось смятение и отчаяние. В неярком освещении зала цвет белого мрамора напоминал бледность смертельно больного, а фигуры источали силу чёрных мыслей и запретных страстей.

Как во многих камерных скульптурах Родена постамент представлял собой неотёсанный шероховатый мрамор, из которого как бы вырастали гладкие отполированные фигуры.

«Элизабет», — произнёс Бермудес про себя имя, с которым у него было связано столько радости и злости.