Иммигрант

— Так-то оно так, но, — начал говорить Виктор и замолчал, — ты знаешь, Роберт! А приди-ка ты завтра с утра. Мой внук делает какую-то рекламную кампанию. Я не знаю ничего об этом, но по-моему он искал людей. Подойди к десяти завтра, поговоришь с ним сам.

— Хорошо, Виктор, спасибо! — сказал я, и перед тем как отдать ему назад монеты, ещё раз потёр их пальцами, чтобы почувствовать текстуру старины.

Выйдя на улицу в хорошем настроении, я шёл по направлению к дому и думал, что мебельный магазин у меня уже в печёнках сидит, с его креслами, диванами, разными гарнитурами. Мне кажется, что я уже натаскался этой мебели на всю жизнь вперёд. Надо определённо менять профессию. Придя домой в свою тихую и уютную квартиру, в которой пахло старыми вещами и пылью, я зажёг камин и открыл окно, чтобы проветрить комнату. Выйдя на мини-балкон, чтобы вдохнуть свежий вечерний воздух, я увидел своих соседей из дома напротив — это была молодая пара, с которой я уже успел познакомиться. Они, как обычно, сидели в раскорячку на балкончике, свесив ноги, смеялись и кушали спагетти, запивая их красным вином. Дома стояли настолько близко, что казалось, если бы я протянул руку, то смог бы залезть к ним в тарелку.

«Да! В этом месяце за квартиру опять придётся платить самому… — я глубоко вздыхал и махал одновременно соседям напротив, — а это почти все деньги, выдаваемые мне социалом». Если бы ещё и на еду надо было тратиться, то этих денег точно бы не хватило. В этом случае «Красный крест» был единственным спасением. К тому же мне недавно показали одно большое складское помещение, напоминающее рынок овощей и фруктов, куда раз в месяц приходят социальщики, регистрируются при входе и в зависимости от количества человек в одной семье получают бесплатно провизию: овощи, фрукты, хлеб, муку и многое другое. Уходил я с этого склада всегда с двумя пакетами, набитыми до краёв. Поэтому голодать не приходилось. Потихоньку я стал осваивать кулинарные тонкости. Но тем не менее, глядя на весёлых соседей, я подумал, что нужно искать новое жильё, эта квартира слишком дорогая для одного человека. Утром, как и обещал, я зашёл в лавку к Виктору, где встретил его беседующего с опрятно одетым молодым человеком. Он увидел меня и сказал:

— Вот, Роберт, познакомься, это Максим.

Я подошёл и поздоровался с Виктором и с ним. Это был парень лет двадцати шести, высокий шатен с карими глазами. На лице было написано хорошее образование и манеры. В глазах горел огонёк юношеского задора и высокомерия.

— Хорошо, дед, увидимся завтра, — сказал он Вику и обнял его.

— Пошли, Роберт, поговорим на свежем воздухе, а то здесь все мои вещи уже пропахли старьём, — сказал Максим, улыбаясь и направляясь к выходу.

Я вышел за ним, махнув Вику на прощанье.

— Пойдём в кафе, выпьем кофе, там и поговорим. Да, и зови меня просто Макс, так будет привычней, — сказал Макс, и мы пошли к ближайшему кафе, которое находилось в минуте ходьбы от антикварной лавки.

Присев за столик на улице, Макс заказал себе эспрессо, я попросил свежевыжатый сок. На улице стояло удивительное весеннее субботнее утро. Солнышко уже согревало своим теплом. Я сидел в футболке, наслаждаясь его тёплыми лучами. На деревьях, посаженных вдоль дороги, пели птицы. Людей было ещё мало, хотя постепенно кафе начинало наполняться. Макс выпил залпом кофе и, закурив ментоловую сигарету, начал разговор:

— Мы с друзьями организовываем рекламную компанию и собираемся рекламировать абсолютно всё. Главное, чтобы заказчик платил деньги! — сказал Макс, широко улыбаясь, — для этого нам нужны люди, может, ты знаешь ещё ребят, которые хотят заработать?

— Я узнаю, — ответил я и сразу же спросил: — в чём будет заключаться моя работа и сколько вы собираетесь платить за неё?

— Ничего особенного делать не надо, Роберт, не переживай, — заверил меня Макс, — нужно будет просто раздавать лифлеты на перекрёстках, пока горит красный сигнал светофора, вот и всё! Обычно это занимает от двух до трёх часов в день. И платить мы за это будем тридцать долларов, не зависимо от того, за три часа ты это сделаешь или за два. Но работа непостоянная, мы думаем, два-три раза в неделю. Что скажешь?

Я прикинул… В турецкой лавке мне платят двадцать пять долларов за шесть часов. Но там пять дней, а здесь два-три. Я всегда ценил своё время, точно также, как и свою свободу. И вообще, мне было гораздо приятней провести целый день в парке, а также в сквере у фонтана или просто побродить по улицам, чем пытаться заработать на «чёрный день», таская тяжеленную мебель или ещё что-то в этом роде. Всю жизнь корячиться, не видя всех прекрас вокруг, не путешествуя и не уделяя себе достаточно времени… И всё только для того, чтобы отложить бумажные разрисованные обрывки на «чёрный день» или того хуже — забрать с собой в могилу. Нет! Это не для меня. Ну да ладно! Каждый кайфует по своему. Они вряд ли поймут меня, а я уже давно понял их.

— Мне подходит! — ответил я.

— Хорошо. Давай я запишу твой телефон, — на этом мы с Максом разошлись.