Имитатор

После того, как Соня рассказала о своём похищении и убийстве собственного отца, Птицын, расспросив девушку досконально, направился по указанному адресу. Милиции в округе не наблюдалось. Похоже, соседи ничего не слышали. Он нашёл в квартире труп и, убедившись, что пуля прошила тело насквозь, нашёл её застрявшей в стене. После некоторых усилий Птицын вытащил пулю и спрятал её в карман. После этого усадил труп на стул, прислонив его к стене, прикинул расстояние и уложил тело рядом, точно покойник свалился со стула после выстрела. Потом взял пистолет Бутко и, включив погромче радиоприёмник, через подушку выстрелил в стену. Подушку он позже унёс с собой и бросил в горящую свалку с мусором. В то место, куда попала первая пуля, которое он уже достаточно раскурочил, когда её доставал, он несколько раз стукнул молотком. Теперь никто бы не догадался, что выбоина на стене изначально являлась следом от пули. После этого он вложил в руку трупа его собственный пистолет и бросил рядом полупустую бутылку водки. Теперь, даже если это дело поручат не ему, никто наверняка не скажет, что пуля, убившая Бутко, была выпущена из птицынского табельного ТТ.

Сейчас, слушая рассуждения Фирсова, Птицын уже не был так уверен, что он замёл все следы и никто не узнает, что Бутко не покончил жизнь самоубийством.

— Я вижу, вы нервничаете, — словно читая его мысли, заявил Фирсов. — Не волнуйтесь. Мне плевать и на Бутко, и на то, что он убит. Для меня главное — наше дело. А ваше время ещё придёт. Ничто в этом мире не происходит просто так. Каждое последующее дело является следствием цепочки сооытии, которые уже произошли. Если бы ваш Янчин не внедрился в банду, вы бы не узнали чего-то, что помогло вам в дальнейшем выйти на след этого вашего Кастета. Не упусти вы Кастета — банда могла бы затаиться и не была бы уничтожена. А то, что сегодня вы не с нами… Возможно, просто судьба бережёт вас для более значимых дел.

Птицын выдохнул, возникшее в кабинете напряжение немного поутихло.

— Вы меня утешаете — это довольно странно. Последним, кто меня пытался так подбодрить, была моя дочь.

— Вот видите — ваша дочь любит вас, заботится о вас! — воскликнул Фирсов.

— Она моя приёмная дочь.

— Тем более, ведь лишившиеся близких дети редко испытывают привязанность к своим приёмным родителям. Так что вам есть ради чего жить, а снова проявить себя вы ещё успеете. Простите. — Фирсов посмотрел на часы. — Я вас покидаю. Подумайте над моими словами. Почему-то мне кажется, что нам с вами ещё предстоят великие дела, и ещё… Я знаю, что у вас есть некая тайна, о которой вы предпочитаете никому не рассказывать.

— Вы это о чём? — Птицын почувствовал, как его лоб начал холодеть.

— Я говорю о вашей маленькой слабости. Вы ведь панически боитесь крови, не так ли?

— Кто вам это… Но откуда вы про это знаете?

Фирсов беззлобно улыбнулся и прошептал Птицыну в самое ухо:

— Вы наводили обо мне справки, а я просто за вами наблюдал. Это ведь наша с вами работа — знать всё и обо всех. Но не волнуйтесь, я буду об этом молчать. Тем более что это меня в вас особенно восхищает.

— Вас восхищает то, что я боюсь крови?

Фирсов перестал улыбаться и сказал с совершенно серьёзным лицом:

— Меня восхищает не ваш страх, а то, как вы его преодолеваете. Мне кажется, что на вашем месте любой человек, страдающий гемофобией, давным-давно сменил бы род занятий. Вы же продолжаете делать своё дело и делаете это хорошо.

Глава четвёртая, в которой Птицыну приходится в очередной раз вспомнить о собственных неудачах, а после этого он вынужден будет ещё и заняться изучением иностранных языков

— Разрешите составить компанию? — раздался тоненький голосок.

Птицын оторвался от дум и увидел подходившую к курилке Веру Полянскую.

— Что-то ты, девочка моя, в последнее время много дымить стала.

Вера возмутилась:

— А вы на себя-то глядели? Вон уже третью в пальцах вертите: каждые пять минут по сигарете! Так что это ещё как посмотреть, кто из нас больше курит!

Птицын хохотнул:

— Так ты что же, следила за мной, раз так точно знаешь, сколько и с какой скоростью я курю?

— Вот ещё — буду я за вами следить! А определить, сколько вы курите, нетрудно. — Вера усмехнулась и стала пояснять: — Ровно десять минут назад я в окошко смотрела — видела, как дворничиха из урны мусор выгребала. Тогда вас тут, в курилке, ещё не было, зато двое водителей сидели. Теперь в урне лежат четыре окурка. Два водителя — два окурка, а значит, ещё два ваши. А теперь вы вон ещё одну папиросу в руке держите.

— А может, это водители по две выкурили! — Птицын фыркнул. — Или сюда ещё кто заходил. Или, может, эта папироса, что у меня в руке, — первая! Что, об этом ты не подумала?

Вера подняла палец вверх и торжественно изрекла: