Имитатор

– А вдруг я его недооценила? Вдруг… – Она вздохнула, стараясь прогнать чувство вины. – Вдруг я ошиблась на его счет? Он мне сразу понравился, с первого взгляда. А Ренквиста я вот точно так же сразу невзлюбила.

– Значит, ты испугалась, что на тебя повлияют личные пристрастия.

– В какой-то степени. А Брин мог быть замешан, я не могла его проигнорировать просто так, за красивые глаза. Он знал все, что убийце требовалось знать. Может, он готовил материал для новой книги? Мне надо было знать, как он ведет себя на допросе, на что реагирует, на какие вопросы сможет ответить, от каких уклонится. Мне все было важно, вот почему я пошла на крайние меры.

– Он это переживет, Ева. Или не переживет. Но это жена его предала, а не ты.

– Ну да, я всего лишь расколотила вдребезги красивую фантазию, за которой он укрывался. Ладно, проехали. Ренквист следил за Брином и накопал на него много информации. Бьюсь об заклад, он знал, с кем жена гуляет налево. Я тебе больше скажу: мы найдем у него в кабинете незарегистрированное оборудование для слежки за другими подозреваемыми, для записи, для сбора информации. Он их специально для меня построил, сукин сын.

– Биться с тобой об заклад я не буду: поберегу деньги. А почему не Кармайкл Смит?

– Потому что он слизняк. Он хочет, чтобы женщины его обожали, чтобы они ему прислуживали. Если он будет их убивать, кто будет гладить его по головке и растирать ему пятки?

– Я сам люблю, когда мне растирают пятки.

– Да уж. Мне ли не знать!

Он протянул руку, намотал прядь ее растрепавшихся волос себе на палец и задал следующий вопрос, просто чтобы она продолжала говорить:

– Ну тогда почему не Фортни?

– Любимец Пибоди. Но она держала на него зуб, главным образом потому, что он оскорбил ее в лучших чувствах. Она еще зеленая, ты же понимаешь.

– Да, понимаю.

– Думаю, эта чувствительность останется у нее навсегда. – Ева старалась не думать об экзамене, о том, насколько самочувствие и самооценка Пибоди зависят от него. – Это хорошо, – добавила она. – Это хорошо, что она такая. На этой работе черствеешь, перестаешь что-либо чувствовать, действуешь как автомат.

«Ты никогда не переставала чувствовать, – подумал Рорк. – И никогда не перестанешь».

– Ты беспокоишься о ней?

– Вот еще! – возмущенно фыркнула Ева. Рорк лишь усмехнулся в ответ. – Ну, допустим. Совсем чуть-чуть. Она так психует и дергается из-за этого дурацкого экзамена, что обязательно его завалит. Лучше бы я выждала еще полгода, прежде чем пускать ее на экзамен. Если она срежется, это отбросит ее назад. Для нее это слишком важно.

– А для тебя это разве было не важно?

– У меня все было иначе. Да, иначе, – с убеждением повторила Ева, когда Рорк скептически поднял бровь. – Я знала, что не срежусь. У меня было больше уверенности в себе, чем у нее. Иначе и быть не могло. У меня больше ничего не было. – Она с улыбкой оглянулась на Рорка. – Тогда не было.

Ева ничуть не удивилась, когда Рорк провел рукой по ее щеке.

– Хватит нежностей. Вернемся к Фортни. Он сбил Пибоди с панталыку, затуманил ей мозги. Но он дерьмо, у него на это ума не хватит. Он не умеет планировать, обдумывать, у него нет выдержки. Он любит распускать руки, но одно дело поставить синяк под глазом, а изуродовать – это совсем другое. Для этого нужен холодный расчет. И смелость, хоть и извращенная. Фортни не хватило бы смелости пройти весь путь до конца. Для него секс – единственный способ унизить женщину. Он был вторым из купивших бумагу, и это наверняка вызвало у Ренквиста улыбку… если он отслеживал покупки.

– А ты убеждена, что он отслеживал?

Ева бросила взгляд в зеркальце заднего вида, чтобы убедиться, что команда следует за ней.

– Да! И он наверняка знал, что Фортни сейчас в Нью-Йорке. Ренквист долго готовился. Чтобы поставить такой спектакль, требуется время.

– Продолжай!

Ева давно догадалась, что Рорк ее отвлекает, заставляет ее говорить, чтобы она не потеряла терпение в потоке машин, двигавшихся с черепашьей скоростью. У нее возник соблазн включить сирену и с ее помощью очистить себе путь. Но это было бы нарушением процедуры, а Ева намеревалась действовать по правилам, не отклоняясь ни на волос.

– Ему потребовалось время, чтобы наметить своих жертв, поэтому прошло несколько недель между отсылкой бумаги Брину и первым убийством. Первым в Нью-Йорке, – пояснила Ева. – Нам предстоит найти еще немало тел или того, что от них осталось, на этой планете и за ее пределами.

– Он сам тебе скажет, – догадался Рорк.

– О да! – С мрачной решимостью Ева направила машину в узкий просвет между бамперами. – Как только мы его схватим, он нам все скажет. Он будет говорить без остановки. Он же хочет завоевать свое место в учебниках истории.

– Тебе в них тоже место найдется. Хоть вам и все равно, лейтенант, – добавил Рорк, заметив, как она хмурится. – Вам в них тоже местечко найдется.