Имидж напрокат

– Когда при расследовании гибели Елены Зайчевской выяснилось, что медсестра клиники Ксения Михайлова была гражданской женой Козланюка, я просмотрел материалы суда, и фраза, брошенная Родионом напоследок, меня насторожила. Ясное дело, она адресовалась кому-то из своих. Кому? Основная часть членов секты сгорела в тот день, когда в деревню приехал ОМОН, выжили всего несколько человек. Жаль, но в зале велась лишь аудиозапись, видео не было. Суд над серийным убийцей-сектантом привлек внимание прессы, в зале толкалось много репортеров, хотя и обычным зрителям, даже любопытным пенсионерам, которые ходят по заседаниям от скуки, места хватило. Кому же из них осужденный адресовал свою угрозу? У Козланюка, по официальным данным, не осталось родственников, его отец и мать умерли, братьев-сестер у него не было. Однако даже у таких подонков, как Козланюк, бывают друзья. Правда, во время нахождения «Учителя» в СИЗО никто ему продукты или одежду не передавал, свиданий с ним не просил, сам главарь секты неоднократно подчеркивал, что он абсолютно одинок.

– Причем так часто об этом говорил, – вмешался Федор Иванович, – что я понял: кто-то из близких у него все же есть, просто этот человек не желает, так сказать, светиться. И еще закавыка. Понятно, что у Козланюка должна была быть туго набитая мошна, да только заначку его не удалось обнаружить. Я воспринял вопль Родиона как приказ какому-то своему верному вассалу беречь казну. Подонок, несмотря на тяжесть приговора, надеялся выйти на свободу и использовать денежки. У осужденных к пожизненному заключению выход один – на погост. Следовало забыть про слова Козланюка, но я не мог. И попросил наших компьютерщиков очень внимательно изучить запись. Ребята очистили аудиофайл от посторонних шумов и… оказалось, что Родион проорал другую фразу: «Достану тебя, если наследника не сбережешь». Наследника, не наследство! По нашим данным, у Козланюка с завидным постоянством рождались девочки, что и побуждало главаря секты убивать своих любовниц и детей. Ему требовался мальчик. И судя по последнему выкрику, Родион его наконец-то получил. Кто произвел его сына на свет? Последней его любовницей мы считали Ксению. Но, получается, ошибались. Я задергался: в деле появилось нечто неясное. Но суд уже состоялся, преступника отправили к месту заключения. Мне пришлось забыть про выкрик «Учителя».

– А мы, беседуя с Ксенией, – снова повел рассказ Костин, – узнали вот что. Родион потерял к ней интерес, стал куда-то часто ездить, возвращался очень довольный, даже веселый. Кстати, с Михайловой была одна нестыковка. Козланюк заставлял своих любовниц рожать от него четыре раза, беременели бедняжки почти сразу после очередных родов. И лишь получив четвертую ненужную дочь, «Учитель» убивал гражданскую жену и малышек. А в случае с Ксюшей он остановился на трех девочках. И перестал заглядывать к любовнице в избу. Я предположил следующее: Родион нашел себе новую бабу, и та разрешилась мальчиком, мать долгожданного сына не жила в общине и присутствовала на суде, именно ей адресовался крик осужденного. Кто она, где обитает, чем занимается, мы с Лампой не узнали. Зато разобрались, кто убил Раису Петровну Галкину. Вернее, довел ее до суицида.

– Несчастную отправила на тот свет моя бедная подруга Ксюша, это же ясно, – всхлипнула Нина. – Она у нее в палате нарочно фальшивую справку, где сообщалось об онкологии, уронила.

– Почему? – спросил Володя.

– Что «почему»? – не поняла Волынкина.

– По какой причине Михайлова довела Раису Петровну до самоубийства? – расшифровала я вопрос. – В своей предсмертной записке Ксения никаких объяснений по данному поводу не дала.

– А мне откуда знать? – шмыгнула носом медсестра.

– Вы жили в одной квартире, – напомнила я, – считали себя сестрами.

– Даже между близкими есть тайны, – еще пуще захныкала Нина.

– Мне вы сказали, что познакомились с Михайловой во время учебы в медучилище. А Ксения изложила иную версию: ваша встреча произошла, когда она стала работать в доме престарелых. Еще вы очень красочно описывали историю с золотым яйцом, рассказывали о приезде к Михайловой обидевшей ее подозрениями в воровстве бывшей одноклассницы. А ведь не было ничего подобного, не так ли?

Нина заморгала.

– Наверное, я плохо объяснила. Да, мы впервые познакомились в училище, но сдружились, когда столкнулись в интернате для одиноких стариков. Никто не лгал, просто обе мы рассказывали вам не очень четко.