Граф Джанель остановилась перед деревянной дверью, абсолютно ничем не отличающейся от дверей, мимо которых они до этого проходили. Пока Дорна зажигала старую латунную лампу, Джанель вытащила из-под плаща-салли древний на вид ключ и отперла дверь.
Она подождала.
Никто не издал ни звука. Никто не подошел к двери. Внутри не было ни движения.
Джанель открыла дверь и впустила всех внутрь. Они миновали приемную и гостиную, затем расположенную справа кухню, а потом спустились по главной лестнице.
Спускаясь с лестницы, брат Коун ударился голенью о низкий приставной столик и с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Кобыла Дорна подняла фонарь, освещая просторные комнаты. При одной мысли о том, что семья Теранон пользовалась этими покоями почти половину тысячелетия, с момента создания Атрина самим императором Кандором, брат Коун чувствовал трепет.
Граф Джанель осматривала нижний зал, словно пыталась определить по узорам пыли, лежащей на полу, были ли здесь незваные гости. Но в конце концов она пожала плечами и подошла к расположенным вдоль одной из стен главной гостиной встроенным шкафам с изящными каменными дверями с узорчатыми решетками. Открыв каждую по очереди, она порылась внутри, а затем достала оттуда коробки.
– Я закончу здесь и посмотрю внизу. – Дорна начала разжигать фонари в комнате.
Сэр Барамон сидел на низкой каменной скамье.
– Все это навевает воспоминания.
– Придержи их при себе, – отрезала Дорна. – А лучше прекрати сидеть и помоги мне…
Джанель достала из шкафа маленькую металлическую шкатулку и поднесла ее поближе.
– Все в порядке, Дорна. Я нашла то, что нам нужно. – Она поставила шкатулку на стол и открыла крышку.
В шкатулке были драгоценности. Цепочки из драгоценных металлов, камеи из резных раковин, нефритовая брошь с такими же заколками для волос, сердоликовая подвеска с изображением льва, ожерелье из огненных опалов и нитка идеального темного жемчуга.
Джанель облегченно вздохнула:
– Я так рада, что они все еще здесь. Я беспокоилась, что дедушка уже продал их.
– Почему он этого не сделал? – спросила Дорна. – Возможно, это помогло бы с залогами. – Стоило ей услышать о находке Джанель, и она прекратила препираться с сэром Барамоном и даже забыла о том, что ей надо что-то делать внизу.
– Потому что это было бы воровством. Это принадлежало моей матери. Теперь они принадлежат мне. – Она снова закрыла коробку и протянула ее Дорне: – Не могла бы ты вместе с сэром Барамоном продать их?
Дорна моргнула:
– Но ты только что сказала, что они принадлежали твоей матери.
– Для того чтобы помнить ее, мне не нужны драгоценности.
Глаза Дорны заблестели. Затем старуха опустила голову и щелкнула пальцами, подзывая сэра Барамона:
– Ну, тогда пошли. Пойдем посмотрим, покупает ли Гериос украшения в своем магазине так же хорошо, как продает безделушки. – Она взяла коробку и начала подниматься по лестнице, ведущей ко входу.
– Не смей щелкать пальцами, обращаясь ко мне, женщина. Перестань говорить со мной так, словно я твой лакей!
– Размечтался! – Дорна вновь щелкнула пальцами, а затем повернулась к Джанель и постучала костяшками по узору на двери: – Когда мы вернемся, мы постучим так. Так что ты поймешь, что это мы.
– Спасибо тебе, Дорна. – Джанель вернулась к вещам: убрала коробки, закрыла дверцы и направилась к следующему шкафу.
– Могу ли я чем-нибудь помочь? – спросил брат Коун.
Джанель остановилась и указала на стол, придвинутый к стене:
– Там могут быть письма. Какая-нибудь переписка. Даже просто перечисление долгов моего дедушки даст мне очень многое. – Она улыбнулась: – Мои кредиторы могут сказать, что я должна им любую сумму. У меня нет возможности опровергнуть их.
Брат Коун кивнул и начал рыться в ящиках, чувствуя, что он больше этого не вынесет.
– То, что произошло на мосту…
Тишина была ему ответом. Брат Коун только решил, что Джанель не захочет продолжать начатую им фразу, как она сказала:
– Ты во мне разочарован.
– Я просто не понимаю. Вы вмешались в Барсине…
– Мне не следовало этого делать. Барсина не входит в число моих знамен. Если кто-то скажет, что я не имела на это права, он не ошибется.
– Я просто не… – У него перехватило горло. – Я не понимаю.
– Неужели это так сложно? – Она повернулась к нему лицом. – Вот вы видите, как под присмотром родителей играют дети. К одному ребенку пристают другие, и он начинает плакать. Что вы сделаете?
Брат Коун моргнул:
– Я скажу другим детям, чтобы они перестали задираться.
– И что ты этим покажешь?
Он нахмурился:
– Я не… Что вы имеете в виду? Я покажу, что детям нельзя издеваться друг над другом.
– Нет, ты покажешь, что ребенку нужен кто-то, кто защитит его, и одновременно ты покажешь, что его родители не выполняют свои обязанности.
Брат Коун проглотил раздражение:
– Граф, это сравнение не подходит, когда родители явно