Имя всего Сущего

Я, конечно, согласилась с Коуном, что к делу, связанному с этим ядовитым металлом, нужно отнестись с надлежащей серьезностью, но, честно говоря, мне уже было жалко броню. Одного только этого металла хватило бы на уплату налогов моего кантона в течение нескольких лет.

Я уже почти сдалась и собралась составлять из гальки знак «ПОМОГИТЕ», чтоб его мог заметить Коун, когда займется слежкой, но в этот момент я увидела, как по стене передо мной пляшет яркое золотое сияние.

Но ведь и Хоревал, когда я видела его в последний раз, светился золотым.

Я осторожно направилась вперед и, наконец, увидела тот же самый пролом в скалах, о котором несколько лет назад меня предупреждала Ксиван. За ним я увидела голубоватый дым Весенней пещеры и ядовитые стены.

Справиться с дымом было проще всего.

Броня покрывала все тело. А тонкий лист стекла (или того, что было похоже на стекло) закрыл мое лицо. Воистину, кузнецы доспехов Дома Де Тал создали настоящий шедевр.

Сила, конечно, облегчала подъем, но я очень боялась, что могу не удержаться и упасть. К счастью, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что скала спускалась вниз не отвесно, а под крутым уклоном.

Но через просветы в синем дыму виднелись валявшиеся на полу кости.

Маленькие бородавчатые желто-оранжевые кусочки руды разарраса торчали из черного каменного пола. Часть осколков крошились под ногами, оставляя порошкообразный осадок. Я начала понимать, что имел в виду Коун, говоря об уничтожении любых следов разарраса, что мог прилипнуть к моим доспехам. Любая пыль, поднявшаяся в воздух, окажется смертельной при вдохе. Я подошла к возвышению, на котором лежало копье.

И впервые задумалась, не может ли здесь быть ловушек.

В центре пещеры, рядом с копьем, находился огромный черный валун – весьма… горячий. Раскаленный докрасна, излучающий жар, который я чувствовала даже сквозь броню. При этом я не видела причин, по которой он мог так раскалиться: камень не стоял рядом с лавой или вулканическим жерлом, рядом с ним не было разведено огня. Он просто раскалился.

А затем я поняла, что на моей спине был вырезан тот же символ, что и на камне.

Я замерла.

То, что здесь был нарисован этот символ, означало, что Сенера была здесь. И это означало, как я и говорила Коуну, что Релос Вар почти наверняка знал, как нейтрализовать яд. И все же, преследуя собственные цели, он решил этого не делать.

Но для чего был нужен этот камень? А этот символ?

Я вытащила из сумки свернутую кожу – мою кожу. Времени на то, чтобы обработать или выдубить ее, у меня пока не было – так что это по-прежнему был ужасный сувенир о времени моего пребывания у герцога, который мне тоже придется уничтожить.

Хотя меня особо не волновало, станет ли эта кожа теперь ядовитой, учитывая, что я собиралась с ней сделать.

Присмотревшись повнимательнее, я увидела, что два символа не идентичны. Похожи, но немного отличаются отдельными линиями, отчего они казались вариациями одного базового знака. Я пока не могла понять, что это означает.

Я перевела взгляд за Первую Завесу и увидела, что должна показать мне Весенняя пещера. Не так уж много, если честно.

Самым большим коварством, совершенным куурцами, было то, что пещеры изменили таким образом, что не требовалось никакого магического обслуживания, в связи с чем это не могло быть снято по щелчку пальцев какого-нибудь волшебника. Ядовитая металлическая руда вовсе не была волшебной. В отличие от синего дыма. Магия привела его в действие, и постепенно эта магия начинала исчезать. Если дым в Мерейне развеется с такой же скоростью, то заселиться туда можно будет только через несколько столетий…

Должен был быть лучший способ.

Огромный черный валун, почти обелиск, вмещал поразительное количество чистого тенье.

Если бы Ксиван когда-нибудь спустилась и нашла этот валун, ей бы больше никогда не пришлось казнить ни одного пленника-йорца, чтобы прокормиться. Валун содержал достаточно тенье, чтобы привести в действие заклинание такой силы… ну…

Кто его создал? Релос Вар? Возможно. Конечно, знак, вырезанный на камне, предполагал участие Сенеры и, вследствие этого, Вара. Но кто выдумал этот знак?

Брат Коун сказал мне, что знак на моей спине не просто подавлял мою силу, но и перекачивал тенье в другое место. И, кажется, я поняла, куда направлялся этот тенье. Трехлетний запас тенье стоял передо мною.

Мое тенье.

– На самом деле мое.

Я резко развернулась и увидела свою мать, Тиа, стоявшую передо мной.

Я даже не подпрыгнула.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, наблюдая, как она проходит мимо меня к копью.

– Нарушаю правила, – ответила она, садясь на возвышение. – Но, как мне сказал один умный человек, на хрен эти правила. Это человеческая кожа?

Я опустила глаза на вещь, которую держала в руках.

– Да, но ничего страшного, это моя кожа.

Она прищурилась:

– Ну, это не настолько обнадеживает, как ты, должно быть, хотела. Ты, кажется, не ранена.