Имя всего Сущего

Брат Коун жестом пригласил отца Зайхеру следовать за ним – это был не тот разговор, который стоило продолжать в ванной. Они спустились вниз, в небольшую гостиную, где стояли удобные кресла и столы, за которыми можно было выпить чаю.

Нинавис отправилась на поиски кобылы Дорны и сэра Барамона. Больше в апартаментах никого не оставалось, кроме спящей Джанель, которая проспит мертвым сном всю ночь.

– Я последовал вашим советам, – присев, начал брат Коун, – я избегал обсуждать источник ее способностей. С тех пор как я впервые встретил ее, она поддерживала свою силу благодаря проклятию Ксалторат. Но в последние недели… – Брат Коун сделал паузу, чтобы отхлебнуть чаю. – Становится трудно игнорировать способности, которые нельзя описать таким образом.

Отец Зайхера выглядел удивленным:

– У нее развился второй дар?

Никто из них не собирался называть ее колдуньей. Колдуны – это не просто люди, которые забыли заплатить за лицензию.

– При всем уважении, отец, я полагаю, что у нее развился третий. Вы долго утверждали, что ее сила – это ее собственные способности, защитный механизм, возникший после травмы, которую она пережила в Лонеже. Я верю, что проклятие, которое каждую ночь отправляет ее в Загробную Жизнь, также является ее даром… И я думаю, что она начинает проявлять признаки третьей способности, связанной с огнем.

Отец Зайхера усмехнулся:

– Впечатляет. Но это такой позор, ее дед никогда бы не позволил мне тренировать ее.

– Конечно, не позволил. Она не Кровь Джораса, – брат Коун бросил на старшего жреца укоризненный взгляд. – Вы никогда не рассказывали мне об этой концепции.

– Хм-м? Ах да. Я совсем забыл о ней.

– Ну, а я никогда не забуду этот ярлык. Интересно, смогу ли я найти кого-нибудь, кто вышьет его мне на мантии. Может быть, Дорна… – Брат Коун вздохнул и потянулся. – Это еще не все. И даже не половина. – И, не дожидаясь ответа, он продолжил: – Мы были в Мерейне, когда на город напали. Это была изощренная атака, организованная настоящими колдунами, которые уничтожили почти весь город и всех, кто собрался на турнир. Там были тысячи погибших.

Отец Зайхера, казалось, не удивился услышанному. Брат Коун предположил, что этого и следовало ожидать. Отец Зай-хера знал очень многих людей и ведал очень многое.

– Среди тех, кто виновен в нападении, была долтарка по имени Сенера. Она выпустила магический дым, который удушил всех жертв – они умерли именно от этого. Однако я также видел, что она сделала для того, чтобы самой не быть охваченной этим дымом. – Брат Коун протянул руку и провел в воздухе линию, вычерчивая символ. Пока что он просто светился – Коун предположил, что это потому, что воздух вокруг был прозрачным и чистым. Демонстрация была бы более очевидной, если бы он нарисовал знак рядом с дымом.

На лице отца Зайхеры быстро сменилось несколько выражений – в том числе и гнев, но в конце концов на лице появилось грустное беспокойство. Он долго и пристально смотрел на руну, а затем вздохнул и откинулся на спинку стула.

Брат Коун знал отца Зайхеру всю свою жизнь. Он знал, как читать его настроения.

– Вы ведь знаете, что это?

– Это символ… – начал было старший жрец, а затем покачал головой: – Нет, прошу прощения. Это определение звучит как игрушка, которую можно нарисовать на удачу в детской комнате. А то, что ты только что нарисовал, является символическим и эквивалентным представлением тенье, истинной сущности объекта. Скажи мне, эта женщина, Сенера, держала ли она при себе маленький камень? Ожерелье или другие украшения? Может быть, что-то такого размера? Какой-нибудь кристалл? – Он показал большим и указательным пальцами нечто в несколько дюймов длиной.

– Нет, ничего подобного… – Брат Коун замолчал. – Нет. Нет, подождите. Не украшения, нет, но у нее был чернильный камень. Небольшой такой. И когда она нанесла себе рану, то вытащила его из-за корсажа. Она использовала свою кровь, чтобы нарисовать этот знак на лбу. Я думал, это ритуальная магия. – Он нахмурился: – Ну, я до сих пор так думаю. Эта кисть, вероятно, была сделана из волос, вырванных у всех ее йорских солдат. Симпатическая магия позволила сделать так, чтобы ее «знак» появлялся на лбу каждого одновременно.

– Да, – согласился отец Зайхера. – Ты проницателен. И еще более ты проницателен, потому что заметил сам символ и смог использовать его в своих интересах[116]. Я горжусь тобой.

Брат Коун покраснел:

– Отец, я… благодарю вас, но этот символ… вот что меня беспокоит. Какова его природа? Откуда это все берется? Я не вкладывал никакого тенье в его создание. Он не должен обладать силой, но каждый раз, когда рисуется этот символ, его магический эффект один и тот же.

Долгое время отец Зайхера ничего не отвечал, лишь потягивал чай, обдумывая свой ответ. Но наконец он заговорил:

– Эта женщина, Сенера. Если это ее настоящее имя[117], – кивнул он брату Коуну. – Камень, который она использовала, не просто какой-то там речной камень. Это самый опасный из всех Краеугольных Камней, и называется он Имя Всего Сущего.