Имя врага

В архиве было прохладно и, как всегда, безлюдно. Емельянов снова корпел над делом Мулявко, особенно над последним томом. Особо интересующие его факты выписывал в блокнот. Узкие листки блокнота быстро-быстро покрывались мелким, плохо различимым почерком.

Своему знакомому эксперту по взрывчатке Емельянов позвонил, отойдя подальше от места работы. Для этого ему пришлось пройти несколько кварталов вниз по улице. К счастью, его знакомый был на работе и вполне мог говорить.

Емельянов тщательно, в деталях, которые мог узнать, описал ему взрыв на консервном заводе. Эксперт внимательно выслушал и высказал свое резюме:

— Это взрыв не от котла.

Емельянов был готов услышать нечто подобное, поэтому не сильно и удивился.

— В котел положили взрывчатку, которая сдетонировала при касании неработающего клапана. Это мог сделать только профессионал, который прошел специальное обучение.

— Ты хочешь сказать, военный? — уточнил Емельянов.

— Не обязательно. Слушай, мне тут на ум одна вещь пришла. Во время войны немцы организовывали такие диверсионные школы, в которых обучали подрывников. Они готовили диверсантов из советских военнопленных, которых планировали потом запускать в тыл. Их учили взрывать здания, подкладывать бомбы и готовить взрывчатку. Одна из самых известных немецких школ находилась в Полтаве, в помещении Крестовоздвиженского монастыря. Для тренировки они подкладывали бомбы под стены монастыря — учились на этом. Школа эта просуществовала недолго. Так вот: принцип, которым воспользовался тот, кто подложил взрывчатку в котел, был таким же, какому обучали немецких диверсантов. Так что, похоже, у тебя не только подрывник объявился, но и шпион, диверсант, который когда-то работал на немцев. Везет тебе!.. Хочешь, я расскажу тебе очень кратко про диверсионные школы? Я когда-то интересовался этим вопросом. Специально изучал, читал в научных книгах.

И знакомый эксперт начал свой рассказ. И хотя Емельянов многое из услышанного знал, выслушал его с большим интересом.

Еще до начала Второй мировой войны немецкие разведорганы вели активную разведывательную работу путем заброски агентуры, подготовленной в индивидуальном порядке. За несколько месяцев до начала крупномасштабных военных действий против СССР абверштелле «Кенигсберг», «Вена», «Краков» организовали ряд разведывательно-диверсионных школ, в которых велась подготовка агентов для последующего их использования против СССР.

В первый период своего существования вышеупомянутые школы комплектовались из эмигрантской молодежи и членов различных антисоветских организаций. Выпускники этих заведений забрасывались на советскую территорию с разведывательными и диверсионными задачами. Однако со временем практика показала, что агенты из эмигрантской среды плохо ориентируются в советской действительности, что служит основной причиной их провалов.

С развертыванием военных действий на Восточном фронте немецкие разведорганы приступили к расширению сети разведывательно-диверсионных школ. Такие органы были созданы при штабе «Валли», ACT «Остланд», при разведывательных и диверсионных командах абвера, действовавших при немецких армейских группировках.

Агентов для обучения стали вербовать в основном из военнопленных, согласившихся сотрудничать с абвером, из перебежчиков и антисоветски настроенных лиц, оставшихся на оккупированной территории. Органы абвера делали главную ставку на бывших военнопленных, полагая, что из них можно быстрее подготовить агентов и внедрить их в советские воинские части.

Подбор агентуры производили официальные сотрудники школ, а также эмигранты, которые специально посещали пункты приема военнопленных, пересыльные и стационарные лагеря. В первую очередь агенты подбиралась из перебежчиков и лиц, давших ценные показания при пленении, а также зарекомендовавших себя в работе на немцев в лагерях военнопленных, и лиц, подвергавшихся репрессиям со стороны Советской власти. При этом принималась в расчет прежняя профессия и личные качества будущего агента. Преимущество отдавалось медикам, радистам, связистам, саперам и вообще лицам, имевшим достаточно широкий кругозор.

Агенты из среды гражданского населения набирались по рекомендации немецкой контрразведки и руководства антисоветских организаций. Еще одной базой для вербовки потенциальных агентов являлись добровольческие формирования.

Как правило, с каждым из кандидатов перед вербовкой проводилась индивидуальная беседа для выяснения его биографических данных, связей в СССР, личных качеств, отношения к советскому строю, к немцам и прочее. Вербовкой также занималась внутрилагерная агентура, которая производила предварительное «прощупывание» кандидата.

В этих же целях вербовщики привозили в лагеря военнопленных своих агентов, которые действовали под видом таких же попавших в плен бойцов.