Имя убийцы

Идейка была замечательная, но в принципе завиральная. Сомнительно, чтобы провинциальная Фемида имела в наличии детектор лжи. Дороговатая штука. Разве что сброситься всей прокуратурой и купить услуги полиграфиста вместе с его адской машинкой в каком-нибудь московском частном бюро. Так называемая «услуга на дом». Он однажды знакомился с расценками в одной детективной конторе. Цена на правду не могла не впечатлять. Выявление скрываемых факторов риска с применением детектора лжи — четыре тысячи рублей, психологическое тестирование — три, использование полиграфа в ходе служебных расследований — десять, частный случай — от пятнадцати. И это на одного человека. А тут все шесть (если не семь). И толку, если призадуматься, будет мало. Опрос на полиграфе — дело добровольное, испытуемый должен подписать заявление, что согласен пройти опрос. Все данные, полученные с помощью детектора, строго конфиденциальны. Результаты проверки не могут служить доказательством вины. И не только машинка — залог успеха. Машинка — инструмент. Куда важнее отыскать грамотного оператора полиграфа — талантливого актера, благодарного слушателя и хранителя сокровенных человеческих тайн. Где его искать? И когда?

Он внимательно следил за реакцией на свои слова. Посоветовал не принимать близко к сердцу все, что срывается у него с губ, пожелал приятного рабочего дня. Посмотрел на часы. Хорошо бы успеть до обеда. А то после обеда, как известно, очень трудно заставить себя сделать что-нибудь полезное.

И где он, интересно, собирается обедать? Весь этот город — один некачественный источник питания…

Он меланхолично смотрел на мужчину средних лет, мнущегося на пороге. Во внешности последнего не было ничего, внушающего неприятие — даже форму вневедомственной охраны он оставил дома. Аккуратно постриженные густые волосы, осанистый, коренастый, с располагающим лицом.

— Присаживайтесь. Недоволин Игорь Васильевич?

— Так точно, — кивнул охранник, продолжая мяться.

— Да вы садитесь, садитесь. То ли в милиции никогда не служили…

Субъект прохладно улыбнулся, сел на краешек стула.

— Постараюсь вас не задерживать, Игорь Васильевич. Вы сегодня выходной?

— Да, прокурор Сыроватов попросил подойти — сказал, что могут возникнуть вопросы.

— Поговорим, — кивнул Турецкий. — Как семья, Игорь Васильевич?

— В порядке. Жена стоит у плиты, ребенок учится…

— Ну, слава богу. — Турецкий перевернул лист в блокноте, вооружился карандашом, хитро глянул на «испытуемого». — Пусть все вокруг горит синим огнем, лишь бы дома был порядок, верно, Игорь Васильевич?

Охранник предусмотрительно молчал.

— Имею для вас приятную новость. Взвесив все факты, вынужден признать, что вы подозреваетесь в убийстве в последнюю очередь.

— Но все-таки подозреваюсь? — охранник вскинул бровь.

— Подозреваетесь. Обо всем, что предваряет преступление, известно только и исключительно с ваших слов. Другой информации мы не имеем.

— Она вам не нравится?

— Мы вынуждены верить. Если что-то было не так, как вы говорите, картина меняется кардинальным образом. Но в представленной вами, так сказать, реальности… вам было бы затруднительно провернуть это убийство. Вы не могли догнать его где-нибудь в коридоре или, скажем, на лестнице, убить, а потом затащить в кабинет прокурора. Это полный бред. Орудие преступления находилось в кабинете, там и убили несчастного господина Регерта. Теоретически вы могли бросить пост, устремиться за ним в погоню…

— Вас не сильно огорчит, если я скажу, что не делал этого? — тихо спросил Недоволин.

— Огорчит, — признался Турецкий. — Я должен найти убийцу, причем убийцу, по возможности, настоящего. Не тянете вы на эту почетную роль. Либо вы не убивали, либо в ваш рассказ вкралась коварная ложь. Рассказывайте, Игорь Васильевич. Строчки протокола сухи, за ними не видно конкретного человека. Я внимательно вас слушаю.

Строчки протокола оживали, но не более того. В девять утра Недоволин сменил на посту Лыбина.

Перекинулись парой слов, Лыбин отправился восвояси, а Недоволин расположился в застекленной будке, раскрыл дежурный журнал, включил чайник, портативный телевизор и, будучи человеком умственного труда, погрузился в задумчивость. Но пробыл он там недолго, отворилась дверь, и в прокуратуру вошел незнакомец…