Было видно, что жрецы заинтересованы в талантливой девчушке, чувствовавшей музыку, гибкой и подвижной. В обрядах часто танцевали, играли на разных инструментах, и тетка решила использовать этот момент, когда придет время для разговоров о будущем. Пока же десятилетняя девчонка жила обычной жизнью. По дому помогала, с другими детьми в лес ходила осенью за грибами и ягодами, носилась по дорогам, обрывала дикие яблоки. В общем, вела жизнь, как и другие дети. Никто бы не мог упрекнуть Эвхени, что она притесняет сиротку. Может, ласки материнской не хватало, но тут уж ничего не поделаешь. Мать давно у духов предков, а тетка никогда ласковым характером не отличалась. Своих в строгости держала, так с чего бы для чужой через себя переступать. Первое время шептались люди, а потом перестали. Живет сиротка, одета, накормлена. А что не в новом всем, так и свои также ходят.
Сама девочка понимала, что могло быть и хуже. Эвхени приняла ее почти без вопросов. Кштан сказал ей пару слов, после чего Нисе тут же дали кружку молока, краюху хлеба и отправили на крыльцо полдничать. О чем шептались за закрытыми дверями взрослые, так старательно звеня ложками в стаканах с чаем, девочка не знала. Но через какое-то время дверь открылась, Кштан вышел на крыльцо, потрепал ее по волосам и молча пошел к своему коню. А она осталась.
Постепенно воспоминания о нескольких днях в лагере короля Родериуса смазались, ушли в прошлое. Но она запомнила Айра, худощавого мальчишку, Кштана, который заботился о ней, и гордый профиль короля, милостиво дозволявшего ее отцу спеть, а после с тем же равнодушием смотревшего на казнь. Возможно, по поводу равнодушия, это уже ее собственные фантазии, но почему-то Нисе казалось, что все так и было. Потому что в ином случае ее семья осталась бы жить.
Девочка понимала, что тетка заботится о ней, как может. О большем было бы глупо мечтать, глядя, как она проходится хворостиной по провинившимся старшим, раздает оплеухи и своим и соседским. Но так не хватало материнских рук, гладящих по голове, когда она болела, или просто становилось грустно. Кукла, чудом уцелевшая в котле войны, да подаренная Кштаном лошадка заняли свое место рядом с подушкой. И старшие ни разу не попытались отнять их, хотя между собой дрались даже из-за палки, которая изображала боевого коня или саблю. Возможно, тетка что-то им сказала, а может сами догадывались. Спасибо, что приняли, не стала она отщепенкой, с расстояния наблюдавшей за забавами. А все остальное, специально или само так вышло, какая разница. Лет-то сколько прошло? Давно уже со всеми передружились. Ругались, мирились, проказничали. Но все чаще девочка задумывалась о том, что ждет ее впереди. И вспоминала свое обещание тому парнишке, приятелю принца, отомстить за семью. Пока она еще мала, но время придет. И хорошо бы король Родериус дожил до этого времени.
Вместе с тем вспомнилось обещание Айра приехать к ней. Не приедет. Сейчас Ниса уже понимала, что ждать не стоит. Кто он, и кто она. Позаботился о ребенке. Не дал ей умереть или оказаться в рабстве, помог к тетке попасть и на том спасибо. Мог бы так и оставить на том складе, задыхаться от дыма и жары. И, если бы она даже покинула свое убежище, попала бы в руки или одной из обезумевших от всего женщин, или к солдатам, разграблявшим город и не чуравшимся никакой добычи. Так что Айр ничем ей не обязан. И ждать его будет очень наивно.
А может, его и в живых нет. Ведь война, дело такое. Там убивают без разбора. Не важно, что принц и его приятель ходили с охраной. Мало ли на кого наткнулись в одном из городов, а то и вовсе в дороге. Или что-то случилось с Кштаном, и ее спаситель не знает, где искать свою находку. А может, жив, здоров, но есть обязанности, служба, еще что-то. Или просто не хочет с малявкой общаться. Ведь даже тогда он был немного старше, чем она сейчас.
Ниса только вздохнула, по-детски легко отгоняя неприятные мысли, и принялась сматывать спряденную шерсть. Ее саму никто за прялку не сажал, а она и не рвалась. Зато в остальном помогать старалась. Готовила шерсть, после сматывала клубки, помогала стирать, красить, вязала или ткала. Пусть она наметила себе один путь, судьба уже научила ее, что все может быть совсем не так, как хочется. Мама с папой тоже думали, что в это время будут путешествовать по югу, а может, на какое-то время осядут на побережье. Увы, война перекроила все планы, после благополучно перечеркнув их жирным крестом.
Осенью прошлого года они ездили на ярмарку в Ривгард. Тот путь, что она когда-то преодолела за три дня, занял у небольшого обоза неделю. Когда все разместились на постоялом дворе, а на рынке были получены места, тетка осторожно расспросила, где похоронили казненных три года назад защитников города. А потом они вдвоем с Нисой отправились почтить память ее семьи и остальных погибших.