Имя ей Хель

Я повернулась к Хоуку. Замерла, не решаясь приблизиться. Выдохнула, успокаивая сердце. Накрыла ладонью рану на груди и наклонилась к его лицу. Губы Хоука были мягкими и безжизненными. Мне стоило больших усилий не заплакать и не отпрянуть, я впилась пальцами в простыню, чтобы удержать себя на месте.

Капля Тьмы соскользнула с моих губ и скрылась во рту Хоука.

«Готово».

Я отпрянула и затаила дыхание в ожидании. Ничего не происходило.

– Он не просыпается.

«Может, не хочет. Но я свою часть выполнила. Остальное – не моя проблема. Теперь отдай тело».

– Нет, сегодня…

«Сегодня полнолуние, глупая девчонка! И это тело принадлежит мне!»

Меня выбросило из тела так резко, что я не успела опомниться. Темнота навалилась, сожрала меня, отправив так далеко на границы сознания, куда я никогда прежде не заглядывала.

Моё сознание смешивалось с сознанием Тьмы, и я видела то, что видела она, что помнила она. Умирающая в агонии фейка, безумно прекрасная, с волосами рыжими, как закатное солнце, она тянула руки, гладила Тьму по лицу и умоляла: «Магра, возлюбленная моя Магра. Не тронь его. Не виноват в том никто, кроме меня».

Тогда её лицо – лицо Тьмы, нет, Магры – было другим. Таким же прекрасным и нежным, как лицо её матери. По нему катились слёзы, собирались в ладонях Эдды, которая умирала у неё на руках.

«Поклянись. Поклянись, что не тронешь его…»

После всего, что этот мерзавец сделал, она всё равно выбирала его. Магра не могла этого понять, не могла простить. Она села на трон, она стала сильной, подобно солнцу, но не могла унять ненависти в своём сердце. Она смотрела на мучения людей, заставляла их пресмыкаться, представляя, что всё это она проделывает с Алтаруном и его дружками, надеясь, что со временем станет легче. Но легче не становилось: она могла мучить людей, скрывать королевство от чужих глаз, но не могла убежать от себя. От мерзкой, ненавистной человеческой половины самой себя, которую оставил ей в наследство отец-убийца. Она не могла смотреть на себя в зеркало, не могла подарить мужу дитя, боясь, что мерзкая человеческая суть проникнет и в него.

Больше всего на свете Магра желала избавиться от неё, выжечь, отсечь. Но такая магия оказалась ещё сложнее той, что делит душу на части, такой магии не знали даже фейри. И тогда Магра отправилась туда, где магии неведомы границы – к мировой Бездне, в которой всё ещё обитали Магия и Хаос, сплетённые воедино.

Она стояла на коленях у края Бездны, тянула ладони к бушующему Хаосу и вбирала всё его могущество в себя, желая уничтожить с его помощью свою человеческую половину, подчинить себе неподчиняемую стихию и освободиться от собственной сути. Магра не выдержала. Никто не выдержал бы подобного. Магра кричала от боли и в муках раскалывалась на две части. А потом окутала ущелье непроглядная Тьма, густая и хищная, полная ненависти, голода и боли. Рвалась она за пределы ущелья, губя всё на своём пути, но Хаос и Магия, что принадлежали Бездне, тянули её назад. Тянули-тянули, пока не уволокли на самое дно. А когда последние щупальца Тьмы нырнули в черноту Бездны, на краю осталась лежать лишь мёртвая человеческая старуха.

Я не успела увидеть, что случилось потом: меня утянули на глубину другие воспоминания, отрывки из моей собственной жизни. Ночи в спальне Гильдии, первые убийства, уроки Расмуса и наставления Вардена. Я вспомнила железную клетку и мальчика с волком, танцы, книгу в кожаной обложке и веточку незабудок. Я вспомнила первый поцелуй, который отобрал у меня всё.

Я вспомнила Дугала. Он срезал мои волосы, гладил по голове. Я смотрела на него затуманенным взглядом и всё спрашивала: «Зачем?» Я так любила свои волосы. А он улыбался и отвечал: «Никогда не угадаешь, какая безделица может оказаться полезной. Кто знает, милая Хель, может, однажды мне понадобится вас отыскать».

Я вспомнила синие, как небо, глаза Свана и наши ночи.

Я вспомнила первую встречу с Хоуком в фейском лесу… Янтарные глаза. Такие знакомые глаза. Глаза, которые я видела в гостевом доме посреди дождливого города. Глаза, которые обещали меня спасти.

Воспоминания обрушились на меня быстрой рекой, которая смывала наши печали, весенним ветром, который вёл нас к заветным горам, и ароматом трав, среди которых мы расстались. Всё это время магия Хоука была пропитана сожалениями о нашем расставании, воспоминаниями о встрече, которую он заставил меня забыть. Всё это время… всё это время он знал о том, кто я. Помнил меня, а я смотрела на него как на незнакомца. Всё это время, думая, что бреду не зная куда, я возвращалась к нему. Возвращалась, чтобы снова потерять.