Имя богини

– Тебе, друг мой, и не положено думать, – осклабился Джангарай. – Ты силен не головой.

– Это правда, – не обиделся Бордонкай; понурился, но тут же вскинулся:

– Тогда что я вообще делаю тут, если мне положено быть при Каэтане? – И, не слушая больше ничьих возражений, он взял на плечо секиру и зашагал вверх по лестнице.

Эйя и Габия увязались следом. Они так настороженно поглядывали вокруг и прислушивались, что Джангарай и Ловалонга тоже почувствовали беспокойство.

– Кто его знает, – пробормотал аллоброг и двинулся по направлению к храму. Джангарай догнал его через несколько шагов и тихо спросил:

– Скажи, а ты действительно веришь, что это ночное бдение в храме может привести к каким-нибудь результатам?

– Другого пути нет. Так что попытка не пытка?

– Хорошая поговорка, – развеселился Джангарай. – Нужно запомнить.

– Так это же госпожа любит ее повторять – разве не слышал?

Два высоких старика ийя присоединились к ним у самой лестницы. Один из них нес в руках груду старинных свитков, а другой – принадлежности для письма и чистый пергамент.

– Что это? – спросил Ловалонга, указывая на свитки.

– Это, сын мой, толкования снов. Если вашей спутнице что-либо приснилось, то эти записи помогут нам правильно установить, какое указание дает божество.

– Если оно вообще способно на это, – вставил Джангарай.

Жрец неодобрительно на него покосился, но промолчал.

– Способно, способно, – хором заверили ингевона Эйя и Габия. – Указания давать способен кто угодно.

Такого неуважения к божественной персоне старый ийя вынести не мог.

– Не говори столь опрометчиво, – обратился он в пространство между близнецами. – Барахой был грозным богом, и, если он не правит миром, это не значит, что он в нем невластен. Из всех божеств, нам известных, только он, если пожелает, сможет остановить Новых богов.

Бордонкай первым достиг верхней площадки, в два огромных шага пересек ее и отворил двери храма. Эйя и Габия вбежали следом. И туда же двинулись оба жреца. Джангарай и Ловалонга, переглянувшись, остались у входа с обнаженными мечами.

Каэтану они нашли мирно спящей в глубине храма, у самого алтаря. Она ровно и глубоко дышала, на лице ее розовел румянец, а губы смягчала мечтательная улыбка – никто не сказал бы, что именно Каэ преодолела такое огромное расстояние и участвовала в одной из самых великих битв.

Один из стариков наклонился, и осторожно потряс ее за плечо. Каэтана заворочалась, недовольно забормотала, пытаясь устроиться поудобнее и ухнуть в еще более сладкий и глубокий сон, но каменные плиты действительно были не самым лучшим ложем, поэтому она открыла глаза и приподнялась на локтях. Прямо над собой она увидела встревоженные лица троих своих друзей и двоих ийя, приготовившихся слушать рассказы о ее снах и толковать их.

– Всю ночь не спала, – заявила Каэ. – Хочу спать.

Жрецы переглянулись.

– Тебе ничего не приснилось, госпожа?

– Нет, заснула под утро как убитая. Шутка ли – а-всю ночь разговаривать с настоятелем.

– С кем? – оторопело переспросил ийя.

– Или с главным жрецом... Как он правильно называется?

– С каким главным жрецом? – с бесконечным терпением допытывались предсказатели.

Лицо Бордонкая приняло нежное выражение волкодава, у которого пытаются отобрать заветную косточку. Он решил, что ночью в храме Каэтане кто-то угрожал.

– Невысокий человек, – незамедлительно ответила она, усаживаясь и потягиваясь. – Лицо странное, потому что запомнить его нет никакой возможности, все время уплывает из-под взгляда, даже если смотреть прямо на него. А вот глаза удивительные, божественные глаза...

Каэтана огляделась:

– А где остальные?

– Ловалонга и Джангарай стерегут вход на случай всяких неожиданностей, – ответил Эйя.

– А Воршуд?

Близнецы переглянулись с Бордонкаем.

– Вот дух нечистый... Действительно, куда же он делся?

– Может, библиотеку осматривает? – неуверенно предположил исполин. – Все-таки мечта почти сбылась. Он же у нас не лесной и не городской, а библиотечный.

– Да, и не вижу причин говорить это таким пренебрежительным тоном, – послышался тонкий голосок альва откуда-то справа, из-за колонн.

Все обернулись в ту сторону. Альв вышел на освещенный тонким лучом, падавшим из отверстия в крыше, пятачок в таком виде, что все рассмеялись. Даже сдержанные жрецы позволили себе скупо улыбнуться. Воршуд с ног до головы был покрыт пылью и паутиной, которую, казалось, собрал у всех пауков Варда.

– Не вижу ничего смешного, – моментально насупился маленький человечек. – Это не вам, гладкокожим, – умылся, и все. Меня теперь как отскребать – ума не приложу. Щеткой, что ли?

– Ты где был? – строго спросила Габия, насмеявшись вволю.

– В библиотеке. Потом, знаете ли, опять спешка начнётся – все по коням и айда куда-нибудь дальше. Я эту нашу горькую планиду уже наизусть выучил – вот и решил воспользоваться моментом. Пока госпожа беседовала себе о том о сем с приятным мужчиной, я прорвался в хранилище. Они на меня внимания не обратили. Кстати, если меня спросят, то я так и скажу, что зрелый мужчина, – это не шалопай какой-нибудь. И он лично мне очень приглянулся. А куда потом делся, я не видел,