Имам Шамиль

Шамиль ценил в людях великодушие и старался отвечать добром на добро. К тому же выяснилось, что предводитель дворянства знал покойного сына Шамиля Джамалуддина, с которым служил в одном уланском полку сын Щукина. Из уллу-бека Шамиль произвел его в кунаки и даже явился на перевыборы предводителя, чтобы лично убедиться, что Щукин никем не обижен и избран на новый срок.

Щукин часто приглашал Шамиля к себе домой. Дети сначала прятались от грозного на вид гостя, но очень скоро полюбили его и бросались к нему, как к доброму знакомому. Шамиль с удовольствием усаживал их на свои колени, угощал и даже позволял потрогать кинжал.

Делались визиты и к самому Шамилю. Множество гостей прибывали в Калугу, чтобы повидать знаменитого имама. А офицеры, попадавшие сюда по службе или в отпуск, должны были представляться Шамилю в обязательном порядке.

Шамиль принимал визитеров в кунацкой. Став посреди комнаты, он говорил всем: "Салам", после чего Руновский представлял каждого по имени, фамилии и чину. Шамиль пожимал каждому руку, отвечал на поклон кивком и переходил к следующему гостю. Заметив на груди офицера орден, Шамиль интересовался, за какое дело он был получен, и если оказывалось, что орден получен на Кавказе, то Шамиль улыбался такому гостю особенно тепло, а руку жал до хруста в пальцах.

После церемонии гостей приглашали садиться и начиналась беседа.

Все это время позади имама молча со скрещенными на груди руками стояли мюриды в богатых черкесках и при парадном оружии.

ПРИСТАВ РАЗВЛЕКАЕТ ШАМИЛЯ

Долгое отсутствие собственного семейства настраивало Шамиля на печальный лад. Он много молился и подолгу укрывался в своем кабинете, читая книги, которые ему присылали из Петербурга.

Стараясь облегчить тяжесть разлуки, Руновский купил орган. Шамиль с удовольствием слушал музыку и особенно лезгинку, которую Руновский подобрал с помощью Хаджиява и Грамова. Хаджияв был растроган до того, что по секрету показал Руновскому свою главную драгоценность - музыкальную шкатулку, обнаружение которой в горах могло стоить ему головы. Хаджияв сообщил приставу, что музыку в горах любят все, но что она слишком приятна и способна отвлечь горцев от бранных дел, а потому Шамиль ее запретил.

Когда в Калугу прибыл на гастроли цирк Слейзака и К°, Руновский уговорил Шамиля посетить представление.

Более всего горцам понравилось искусство вольтижировщиков, исполнявших диковинные акробатические упражнения на скачущих по кругу лошадях. Когда же в дело вступали дамы, Хаджияв только цокал языком от восторга и изумления.

Удивила Шамиля и ловкость эквилибриста, который то, лежа на спине, жонглировал ногами множеством предметов, то держал на подбородке шест, на котором его сын делал различные фигуры, то вращал тарелки на длинных жердях.

А ученая собака, умевшая играть в карты и даже считать, особенно понравилась бывшему казначею.

Фокусник Франсуа Кери имел большой успех и вызвался устроить представление в доме Шамиля. Гастролер убеждал Руновского, что в 1857 году развлекал русские войска в Дагестане, но не имел счастья видеть имама.

Первый же трюк Кери кончился его разоблачением. Шамиль отобрал у него "волшебную" коробочку, обнаружил в ней двойное дно и назвал магию Кери обманом. Зато другие фокусы имели громкий успех. Особенно был потрясен Хаджияв, который крепко зажал в руке рубль, а когда разжал кулак, то из него выскочил букет из петушиных перьев.

В заключение Кери поинтересовался, что бы сделал Шамиль, если бы фокусник явился развлекать мюридов в Ведено, о чем якобы Кери просил даже генерал-адъютанта Орбелиани. На это Шамиль ответил: "Пусть благодарит Бога, что князь не отпустил, я бы непременно казнил обманщика".

ПРИЕЗД СЕМЬИ

Утром 5 января 1860 года Шамиль был в приподнятом настроении и сообщил, что видел во сне, как открываются ворота его дома. Кроме того, его посетило предчувствие, которое никогда его не обманывало. Способность ощущать приближение важных событий появилась у Шамиля еще в юности, и люди считали это верным знаком Божьего благоволения. И действительно, в тот день в Калугу прибыло семейство Шамиля. Конный поезд состоял из трех тарантасов, двух фургонов и нескольких перекладных, на которых везли вещи. Для экипажей потребовалось 30 лошадей, и вся эта кавалькада едва уместилась во дворе.

Шамиль встречал свое семейство, стоя у окна своего кабинета, и с трудом различал родные лица сквозь сильную метель. Горский этикет не позволял ему спуститься вниз, хотя сердце его давно было там. Хаджияву было велено не скупиться и одарить ямщиков золотом.