Иллюзии Доктора Фаустино

Донья Арасели еще дважды разговаривала с Констансией, но результат был тот же.

Полагая, что причиной топтания на месте была робость племянника, донья Арасели решилась наконец поговорить с ним наедине, пригласила к себе и высказалась следующим образом:

– До сих пор я не решалась говорить с тобою напрямик, но теперь вижу, что это необходимо сделать. Мне непонятно, как может такой красивый, умный, способный, ученый молодой человек быть таким безвольным. Мы договорились с твоей матерью, что ты приедешь сюда, познакомишься с кузиной и, может быть, полюбишь ее. Ты любишь ее. Из дружбы к матери я хотела, чтобы состоялся этот выгодный во всех отношениях брак. С тех пор как ты приехал сюда, я узнала тебя поближе, успела привязаться к тебе всей душой, и теперь уже из любви к тебе я хотела бы устроить этот брак. В этом деле я рассчитывала на тебя, но вижу, что напрасно. Я знаю, ты полюбил мою племянницу. Признайся, что она прелестна, полна обаяния и ты ее обожаешь.

– Да, тетушка, я ее обожаю, – сказал Фаустино.

– Так что же ты молчишь, глупый? Мне известно, что она склонна полюбить– тебя. Но где это видано, чтобы женщина сама сваталась и домогалась признания в любви? Дитя мое, ты напрасно теряешь время и упускаешь верную возможность. С тобою может случиться то, что случилось с героем одной старинной комедии под названием «Наказание за нерешительность». Ты почти что прожигаешь и пожираешь ее взглядами, но ведь этого недостаточно: надо говорить с нею.

Доктор, не желая открывать тайну ночных свиданий, возразил на это:

– Но где и когда я могу поговорить с ней, если с нею всегда отец или она в окружении поклонников?

Но здесь донья Ана, нарушая обещание не рассказывать о том, что Констансия прочла ей любовное послание, полученное от доктора, и не будучи в силах скрывать это, воскликнула:

– Не хитри со мной, не скрытничай. Я знаю, что ты писал Констансии, признался ей в любви и просил свидания. Она была со мной откровенна: прочла мне твое письмо и сказала, что собирается ответить. Напиши ей еще раз и увидишь – она тебе ответит. По-моему, она уже тебя любит. Ты либо из трусости, либо из гордости не хочешь ей снова написать. Хотя она и не ответила на первое письмо, но ведь и не отвергла его.

Разговор между теткой и племянником еще долго продолжался в том же духе. Донья Арасели проявила такой напор и так наседала на доктора, что тот, несмотря на свою скрытность, поведал ей о ночных свиданиях и о разговорах с Констансией.

Донья Арасели приняла новость с такой радостью, будто это она сама разговаривала с ним у решетки сада. Ее охватило безумное желание узнать все в мельчайших подробностях: она так смаковала их, словно ее душа была одновременно и душою доктора и душою влюбленной Констансии.

Доктор рассказал все и даже повторял некоторые детали.

– Боже праведный! – воскликнула тетка. – Подумать только: семь раз подряд вы встречались у решетки, укрытые тишиной ночи, при свете мерцающих звезд в саду, где благоухают апельсины и фиалки, вы, такие молодые и красивые, и на тебе, ничего, она даже не призналась тебе в любви. Надо иметь каменное сердце. Нет, я этого не могу понять. Скажи мне, дитя мое, поведан мне чистосердечно, как на духу, ведь я так тебя люблю, меня так интересует все, что касается тебя: неужели ваши уста не касались друг друга? Неужели ты не поцеловал ее. ну хотя бы в лоб?

– Нет, тетушка. Я только позволил себе поцеловать ее руку.

– Ах, дитя мое, если бы ты не был так правдив, я бы не поверила. Но какова она? Камень, а не женщина. А как скрытна и хитра! Мне – ни слова. Видно, ее ничем не проймешь: ночные бдения и беседы не оставили на ней никакого следа. И кругов под глазами нет, и цвет лица свежий. Вот они, современные девицы! Свежа и румяна как роза. Но ведь и роза теряет лепестки и вянет под палящим июльским солнцем, без единой капельки дождя.

– Тетушка, – отвечал на это Фаустино со вздохом, – я думаю, что Констансия меня не любит. Жар моей любви не может иссушить ее, ибо он для нее просто не существует.

– Нет, дитя мое, не говори так. Констансия тебя любит. Если она тебя не любит и ведет при этом себя так развязно, кокетничает с тобой, то этому нет оправдания. Но этого не может быть. Главное сейчас – чтобы вы полюбили друг друга и поладили на том, чтобы святая церковь скрепила ваш союз, наложив на вас обоих приятное бремя супружества.

Дон Фаустино ничего не мог возразить на столь добрые пожелания и пробормотал слова благодарности. Возбужденная тетка Арасели продолжала:

– Я все устрою сама, иначе – позор мне.

– Тетушка, будьте осторожны, не погубите меня. Ради бога, не говорите Констансии, что я рассказал вам о наших свиданиях.

– Не пугайся и возьми себя в руки. Если так дальше пойдет, то, женившись, ты превратишься в подбашмачника. Успокойся, я ничего не скажу Констансии, Я найду способ завоевать для тебя ее любовь.

– Благодарю вас, тетушка, но нужно быть осторожным и осмотрительным, тут спешить нельзя – мы можем погубить все дело.

– Не беспокойся: партия будет сыграна как по нотам. Твое дело в надежных руках.

– Дай бог, тетушка.