Иллюзии

Виктор и Рейчел зачали ребенка в первую же брачную ночь, но этот ребенок, как и все последующие, не дожил даже до рождения. Если Брэдфорд Чейз и был расстроен положением дел своей болезненной дочери, то не подавал виду. Он хотел иметь внука и был уверен, что рано или поздно его получит.

Ребекку не интересовали дела ее сестры, к которой она всегда испытывала только презрение. За два с половиной года, оставшихся до ухода от дел Брэдфорда Чейза, Ребекка и Майкл даже не пытались зачать ребенка. С потрясающей самоуверенностью, которая напрочь отсутствовала в Рейчел, Ребекка заявила, что они пока «репетируют». Она говорила также, что у них с Майклом все получится с первого раза, а пока она не хочет портить свое стройное сексуальное тело и отказывать себе в удовольствиях и путешествиях из-за глупой прихоти отца. Ребекка заранее предъявила права на имя своего отца. Ее ребенок, мальчик или девочка, будут носить фамилию Брэдфорд Баррингтон Ланкастер.

Виктор Кинкейд любил власть, богатство, славу, свободу — но не людей. И все же, как это ни странно, он жалел свою хрупкую жену, которая очень его любила. Он знал, что, несмотря на предупреждение врача, новая попытка родить будет стоить ей жизни, но Рейчел все равно будет пытаться заиметь ребенка, чтобы дать мужу то, что он так сильно хочет и без чего он скорее всего ее покинет. Изворотливый ум Виктора неистово искал другое решение проблемы, но не находил ничего, что могло бы его удовлетворить. Даже тайное усыновление было чревато проблемами. Возможно, ему удалось бы скрыть факт усыновления, но никакие деньги в мире не могут гарантировать, что приемный сын, став взрослым, будет походить на Чейза или Кинкейда.

Виктор Кинкейд был не в состоянии справиться со стоявшей перед ним проблемой, но сейчас перед ним сидела женщина, как две капли воды похожая на Рейчел и Ребекку, словно она была их сестрой, и предлагала себя взамен его жены в самом интимном и важном деле его жизни.

Виктор в своих размышлениях был уже далек от этого необычного предложения. Он теперь мысленно писал сам себе сценарий. Когда беременность станет очевидной, он отвезет миссис Грин на юг Франции и поселит на уединенной вилле в одном из маленьких живописных городков, расположенных на берегу Средиземного моря. Они с Рейчел приедут к ней позже, во время их ежегодного шестинедельного путешествия по Европе, но по прошествии шести недель он вернется один с радостной новостью, что во время путешествия Рейчел забеременела и что прошло уже пять месяцев — на два месяца больше того срока, когда она теряла их детей. А ее отцу и сестре он объяснит, что ей безопаснее оставаться там, где он ее поселил. Спокойная красота природы благотворно повлияет на нее, а он приедет к ней, когда настанет время родов. Прислуге на вилле можно сказать, что Рейчел и миссис Грин сестры и что Клаудиа его жена, — и все сработает.

Все сработает, и никто ничего не узнает.

Виктор Кинкейд провел большую часть своей жизни, выслушивая утопические идеи, и это отразилось на его характере. Многие из тех, кто добивался его внимания, яростно отстаивали свои фантазии, убежденные в своей гениальности, но миссис Томас Грин высказала это предложение с невозмутимым спокойствием.

— Сколько денег вы хотите, миссис Грин? — спросил он так же невозмутимо, как до этого говорила она.

«Никаких денег», — мысленно ответила Клаудиа.

Вопрос был не в деньгах. Она просто хотела помочь Рейчел и Виктору. К тому же, отдавая им своего ребенка, она делала ему, своему малышу, величайший в мире подарок: жизнь, полную счастья и любви. Собственное одиночество и жизнь без любви привели ее к твердому убеждению, что ни один мужчина ее не полюбит. Оставался единственный выход: завести ребенка и подарить ему счастливый дом с любящими родителями.

За это Клаудиа не хотела ничего, но, внимательно всмотревшись в лицо Виктора Кинкейда, поняла, что он не принадлежит к тому типу мужчин, которые привыкли одалживаться, да она и сама не хотела, чтобы Виктор или Рейчел были ей чем-то обязаны. Однако надо прийти к какому-то реальному соглашению. Клаудиа Грин избавляла Виктора и Рейчел от их трагедии, а стало быть, и они должны освободить ее от некоторых проблем. Ей не надо много денег. С нее вполне достаточно такой суммы, которая позволит ей больше никогда не возвращаться в приют для сирот. Она снимет в пансионе маленькую комнатку, где будет жить, пока не заработает денег на колледж и медицинское училище…

Небольшой суммы будет достаточно, чтобы сделать Клаудию свободной. Но пока она думала, как поделикатнее сказать ему об этом, Виктор Кинкейд предложил ей целое состояние.