Илиада

Но едва олимпийцы приближились к ратям, Эрида

Встала свирепая, брань возжигая; вскричала Афина,

То пред ископанным рвом за великой стеною ахейской,

50 То по приморскому берегу шумному крик подымая.

Страшно, как черная буря, завыл и Арей меднолатный,

Звучно троян убеждающий, то с высоты Илиона,

То пробегая у вод Симоиса, по Калликолоне.

Так олимпийские боги, одних на других возбуждая,

55 Рати свели и ужасное в них распалили свирепство.

Страшно громами от неба отец и бессмертных и смертных

Грянул над ними; а долу под ними потряс Посейдаон

Вкруг беспредельную землю с вершинами гор высочайших.

Все затряслось, от кремнистых подошв до верхов многоводных

60 Иды: и град Илион, и суда меднобронных данаев.

В ужас пришел под землею Аид, преисподних владыка;

В ужасе с трона он прянул и громко вскричал, да над ним бы

Лона земли не разверз Посейдон, потрясающий землю,

И жилищ бы его не открыл и бессмертным и смертным,

65 Мрачных, ужасных, которых трепещут и самые боги.

Так взволновалося всё, как бессмертные к брани сошлися!

Против царя Посейдаона, мощного Энносигея,

Стал Аполлон длиннокудрый, носящий крылатые стрелы;

Против Арея — с очами лазурными дева Паллада;

70 Противу Геры пошла златолукая ловли богиня,

Гордая меткостью стрел Артемида, сестра Аполлона;

Против Леты стоял благодетельный Гермес крылатый;

Против Гефеста — поток быстроводный, глубокопучинный,

Ксанфом от вечных богов нареченный, от смертных — Скамандром.

75 Так устремлялися боги противу богов. Ахиллес же,

Гектора только бы встретить, пылал в толпы погрузиться;

Сердце его беспредельно горело Приамова сына

Кровью насытить Арея, убийством несытого воя.

Но Аполлон, возжигатель народа, героя Энея

80 Против Пелида подвигнул, наполнивши мужеством душу.

Голос и образ приняв Ликаона, Приамова сына,

К сыну Анхиза предстал и вещал Аполлон дальновержец;

«Где же угрозы твои, Анхизид, предводитель дарданцев?

Или не ты в Илионе, с царями за чашей пируя,

85 Гордо грозился, что с сыном Пелеевым станешь на битву?»

Быстро ему возражая, воскликнул Эней предводитель:

«Что ты меня, Приамид, против воли моей принуждаешь

С сыном Пелеевым, гордым могучестью, боем сражаться?

Ныне не в первый бы раз быстроногому сыну Пелея

90 Противостал я: меня он и прежде копьем Пелиасом151

С Иды согнал, как нечаян нагрянул на пажити наши;

Он разорил и Педас и Лирнесс. Но меня Олимпиец

Спас, возбудивши во мне и силы, и быстрые ноги;

Верно, я пал бы от рук Ахиллеса и мощной Паллады,

95 Всюду предтекший ему, подавшей совет и могучесть

Медным копьем побивать крепкодушных троян и лелегов.

Нет, никогда человек с Ахиллесом не может сражаться:

С ним божество неотступно, и гибель оно отражает.

Дрот из руки Ахиллесовой прямо летит и не слабнет

100 Прежде, чем крови врага не напьется. Но, если бессмертный

В битве присудит нам равный конец, не легко и Энея

Он одолеет, хотя и гордится, что весь он из меди!»

Сыну Анхизову вновь провещал Аполлон дальновержец:

«Храбрый! почто ж и тебе не молиться богам вековечным,

105 Столько ж могущим! И ты, говорят, громовержца Зевеса

Дщерью Кипридой рожден, а Пелид сей — богинею низшей:

Та от Зевеса исходит, Фетида — от старца морского.

Стань на него с некрушимою медью; отнюдь не смущайся,

Встретясь с Пелидом, ни шумною речью, ни гордой угрозой!»

110 Рек — и бесстрашного духа исполнил владыку народов:

Он устремился вперед, ополченный сверкающей медью.

Но не укрылся герой от лилейнораменныя Геры,

Против Пелеева сына идущий сквозь толпища ратных.

Быстро созвавши богов, златотронная Гера вещала:

115 «Царь Посейдон и Афина Паллада, размыслите, боги,

Разумом вашим размыслите, что из деяний сих будет?

Видите ль, гордый Эней, ополченный сияющей медью,

Против Пелида идет: наустил его Феб стреловержец.

Должно немедленно, боги, отсюда обратно отвлечь нам

120 Сына Анхизова: или единый из нас да предстанет

Сыну Пелея и силой исполнит, да в крепости духа

Он не скудеет и чувствует сам, что его, браноносца,

Любят сильнейшие боги; а те, что издавна доныне

Трои сынам поборают в сей брани жестокой, — бессильны!

125 Все мы оставили небо, желая присутствовать сами

В брани, да он от троян ничего не претерпит сегодня;

После претерпит он всё, что ему непреклонная Участь

С первого дня, как рождался от матери, выпряла с нитью.

Если того из глагола богов Ахиллес не познает,

130 Он устрашится, когда на него кто-нибудь от бессмертных

Станет в сражении: боги ужасны, явившиесь взорам».

Гере немедля ответствовал мощный земли колебатель:

«Так безрассудно свирепствовать, Гера, тебя недостойно!

Я не желаю бессмертных сводить на неравную битву,

135 Нас и других здесь присутственных; мы их могуществом выше.

Лучше, когда, совокупно сошед мы с пути боевого,

Сядем на холме подзорном, а брань человекам оставим.

Если ж Арей нападенье начнет или Феб луконосец,

Если препятствовать станут Пелееву сыну сражаться,

140 Там же немедля и мы сопротивникам битву воздвигнем,

Битву ужасную: скоро, надеюсь, они, разойдяся,

Вспять отойдут на Олимп и сокроются в сонме бессмертных,

Наших десниц, против воли своей, укрощенные силой».

Так говоря, пред Афиною шествовал царь черновласый152