Илиада

240 Встретив же тех, кто хотел уклониться от битвы печальной,

Гневно на них нападал, порицая их словом жестоким:

«Аргоса воины! Вы презираемы станете в стане!

Как вам не стыдно стоять, в смертном страхе, как робкие лани?!

Лани, устанут когда от безумного бега по полю,

245 Тесно стоят, и в груди нет ни духа, ни силы для бега, —

Так, словно лани, и вы здесь стоите и медлите к бою!

Может быть, ждёте, когда к кораблям войско Трои подступит,

К нашим, с красивой кормой, что у берега моря седого,

Там чтоб увидеть: ни вас ли рукой покрывает Кронион?..»

250 Так Агамемнон вокруг обходил все полки ратоборцев.

Вот, проходя сквозь ряды, подошёл он и к критским шеренгам,

Критяне строились в бой, предводимые Идоменеем;

Идоменей впереди их подобен был вепрю, могучий;

Вождь Мерион у него позади побуждал ополченья.

255 Видя старание их, свою радость не скрыл Агамемнон,

Идоменея тотчас он приветствовал ласковой речью:

«Идоменей, я тебя среди сонма героев ахейских

Чествую более всех, как в боях и деяниях прочих,

Так и на наших пирах, где дают благородным данаям

260 Чашу с почётным вином растворённым, багрово-искристым;

Где предводители все славных меднодоспешных данаев

Мерой известною пьют, но твой кубок стоит непрестанно

Полный вина, как и мой; ты ведь пьёшь по желанию сердца.

Так же и в бой ты иди! Будь как прежде, гордись своей славой!»

265 Тут же Атриду в ответ говорил критский военачальник:

«О, Агамемнон, твоим неизменно останусь я другом,

Верным всегда и везде, как и прежде, ведь я в том поклялся!

Но поспеши и других побудить кудреглавых данаев.

Битву скорее начнём; ведь троянцы нарушили клятву,

270 И вероломством своим оскорбили богов и данайцев!

Верю, погибель их ждёт и жестокие беды за это!»

Так он сказал. И Атрид отошёл от них с радостным сердцем.

Вот, проходя сквозь ряды, он к Аяксам теперь устремился.

Оба готовились в бой, окруженные тучею пеших.

275 Словно с вершины холма вдруг увидел пастух, как над морем

Туча большая плывёт, бурным ветром гонимая с моря;

Издали взору она представляется черной смолою,

Мчится над морем седым, предвещая ужасную бурю;

С ужасом смотрит пастух и стада свои гонит в пещеру.

280 Схожие с тучей такой, за Аяксами юношей пылких

К битве кровавой с врагом устремлялись фаланги густые,

Чёрные, грозно кругом и щиты поднимая, и копья.

Видя такое, опять радость чувствует царь Агамемнон

Тут же к обоим вождям обратился он с речью крылатой:

285 «Храбрые мужи, вожди меднолатных данаев, Аяксы!

Вам я бойцов побуждать не даю повелений ненужных:

Сами вы их хорошо поощряете к пламенным битвам.

Если б… О, Зевс громобой! О, Афина! О, Феб луконосец!

Если б у каждого так, как у вас билось мужество в сердце,

290 К нашим ногам уж давно пал бы город Приама могучий,

Мужеством только одним и пленённый, и в прах обращённый!»

Так он сказал, и к другим отошёл от них с радостным сердцем.

Встретился Нестор ему, сладкогласый вития пилосский:

Строил свои он войска, их сердца распаляя на битву.

295 И окружали его Пелагон, что высокий был ростом,

Гемон, воинственный царь, и Биант, и Аластор, и Хромий.

Конных мужей впереди с колесницами Нестор построил;

Пеших бойцов позади он поставил, храбрейших в дружине,

Тех, что в сраженьях – стена! Ну, а робких собрал в середину,

300 Так, чтобы каждый из них тут уж волей-неволей – сражался.

Конникам первым давал наставленья, приказывал им он

В ряд колесницы держать и нестройной толпой не тесниться:

«И чтоб никто среди вас, полагаясь на силу и удаль,

Против троян впереди остальных в одиночку не бился.

305 Также – назад не сдавать! Вы себя лишь ослабите этим.

Кто ж в колеснице своей на врага колесницу наедет,

Выстави пику вперед: наилучший для конников способ.

Так же и ваши отцы города все громили и стены.

Разум и дух боевой сохраняйте и вы в своём сердце!»

310 Так наставлял он бойцов, сам во многих испытанный битвах.

Видя старанье его, снова радость не скрыл Агамемнон,

К Нестору он подошёл, устремляя крылатые речи:

«Если бы, старец, как дух твой доныне и молод и крепок,

Ноги служили тебе, и осталась бы в свежести сила!

315 Но угнетает тебя неизбежная старость. Уж пусть бы

Кто-то стареет другой, ну а ты бы блистал между юных!»

И Агамемнону так отвечал Нестор, всадник геренский:

«О, благородный Атрид! Несказанно желал бы и сам я

Быть всё таким, как в тот день, что поверг я Эревфалиона.

320 Только ведь сразу и всё не даруют бессмертные боги;

Молод я был, а теперь и меня взяла в спутницы старость.

Но и таков я пойду между конными; буду бодрить их

Словом, советом моим: это честь, что осталась для старцев.

Копья же мечут пускай молодые ахейские мужи,

325 Что уже после меня родились, в них надежда на силу».

Так он сказал. И Атрид отошёл от них с радостным сердцем.

Невдалеке он нашёл Менесфея. Но конник тот славный

Праздно стоял, и вокруг – афиняне, искусные в битвах.

Близ Менесфея стоял Одиссей Лаэртид многоумный,

330 И окружали его кефалленов ряды, сильных в битвах.

Праздно стояли они, и не знали ещё о тревоге:

Так как, едва устремясь, друг на друга сходились фаланги

Конников быстрых троян и ахеян, что в первых дружинах.

Дальние – ждали, когда перед ними другая дружина