Илиада

Как тот доспехом блеснул меж передних рядов, – сердце сжалось,

Быстро он к рати своей отступил, чтобы смерти избегнуть.

Словно как странник в пути, встретив в горном ущелье дракона,

В ужасе тут же назад отступает, трепещет всем телом,

35 И устремляется прочь с побледневшим лицом от испуга.

Так же Парис-Александр скрылся в строе троян горделивых,

С красным лицом от стыда, испугавшись Атреева сына.

Видя то, Гектор корить стал его горькой речью своею:

«Видом лишь храбр ты, Парис! Женолюбец несчастный! Прельститель!

40 Зря ты родился на свет! Или лучше б погиб до женитьбы!

Было бы легче и мне, и тебе самому, уж поверь мне,

Чем так позорить свой род, и дружину свою, и народ свой!

Слышишь язвительный смех кудреглавых данаев над нами?!

Видя твою красоту, они думали: храбр и силён ты!

45 Но только вид твой хорош! Нет в душе ни отваги, ни силы!

Я одного не пойму: как ты смог в кораблях мореходных

Бурное море проплыть, и с толпою клевретов любезных,

В племя чужое войти и похитить из стран отдалённых

Славу их жён, и сестру и невестку мужей браноносных?

50 Этим беду ты принёс и отцу своему, и народу,

В радость ахейцам врагам, а себе самому в поношенье!

Что же с оружьем в руках ты не встретил царя Менелая?

Силу узнал бы того, чьей женой ты владеешь цветущей!

Не помогли бы тебе ни кифара, ни дар Афродиты.

55 Вся бы твоя красота с придорожною пылью смешалась!

Робок троянский народ, а иначе давно б уже был ты

Каменной ризой одет поделом, бед великих виновник!»

Гектору быстро тогда отвечал Александр боговидный:

«Гектор, ты прав, и бранишь ты меня справедливо и верно.

60 Сердце твоё, как топор, что всегда непреклонен и крепок

Входит, как в масло, в бревно под рукой корабела, умножив

Силу в руке, если тот вырубает им брус корабельный.

Так и в груди у тебя сердце твёрдо, а дух – непреклонен!

Всё ж ты любезных даров не порочь золотой Афродиты.

65 Нет среди светлых даров от бессмертных – даров непочтенных;

Боги их сами дают: без заслуги никто не получит.

Если ты хочешь, чтоб я воевал и сражался, – согласен!

Только ты всех успокой. Пусть и Трои сыны и ахейцы

Смотрят, а в центре поставь ты меня с Менелаем героем.

70 С ним перед вами сойдусь за Елену Аргивскую в схватке.

Кто из двоих победит, кто окажется в битве сильнейшим,

Тот пусть Елену берёт, и сокровища, взятые с нею.

Мир все тогда заключат, дружбу клятвой пусть скрепят. Ахейцы

В Аргос, где много коней, пусть обратно плывут, и в Ахайю,

75 Славную жён красотой. Вы же – Троей владейте холмистой».

Так он сказал. И его с восхищением выслушал Гектор.

Вышел вперёд, взял копьё посредине и сдвинул фаланги

Гордых троян. Отступив, успокоившись, встали трояне.

Только ахеян сыны натянули на Гектора луки,

80 Копья наметили и даже многие камни метнули.

К ним громогласно воззвал повелитель мужей Агамемнон:

«Стойте, аргивцы, друзья! Не стреляйте, ахейские мужи!

Слово намерен сказать шлемоблещущий Гектор великий».

Так он сказал. В тот же миг прекратили ахейцы атаку,

85 Смолкли. И, встав между войск, говорил шлемоблещущий Гектор:

«Слушайте, Трои сыны и ахейцы в красивых поножах,

Что предлагает Парис, злой вражды между нами виновник.

Он предлагает всем нам: и троянам и также ахейцам

Вооруженье своё положить на всеплодную землю;

90 Он с Менелаем тогда посреди наших войск вступит в битву,

Честно, один на один, за Елену герои сразятся.

Кто из двоих победит, кто окажется в битве сильнейшим,

Тот пусть Елену берёт, и сокровища, взятые с нею.

Мир мы тогда заключим, дружбу скрепим священною клятвой».

95 Так он сказал. Все кругом сохраняли молчанье ахейцы;

Вышел вперёд Менелай, знаменитый воитель, сказал он:

«Слушайте все! У меня сердце гложет жестокая горесть;

Я помышляю давно: что пора примириться ахейцам

С Трои сынами. Пора! Уж довольно вы бед претерпели

100 Ради вражды между мной и Парисом, виновником брани.

Кто между нами двумя обречён на погибель судьбою,

Тот пусть погибнет! А вы, о, друзья, примиритесь немедля.

Пусть же сейчас принесут агнца белого с черной овечкой, –

Солнцу то дар, и земле. Мы ж для Зевса – другой дар воскурим.

105 Пусть и владыка Приам, к нам придёт! Сам пусть клятву положит,

Дабы преступник какой этих Зевсовых клятв не нарушил.

Ибо сыны у него вероломны, и веры к ним нету;

Сердце людей молодых легкомысленно, непостоянно.

Старец же, он прозорлив, пусть меж ними он встанет и честно

110 Пользу тех и других соблюдает, так – лучше для дела».

Так он сказал. И сердца двух народов наполнила радость,

Вера пришла, что войну эту долгую кончат теперь же.

Ставят в ряды лошадей, с колесниц своих вмиг соскочили,

Сняли доспехи; кладут их на землю, и те и другие.

115 Так между воинств одна полоса небольшая осталась.

Гектор немедленно двух посылает глашатаев в Трою:

Пару ягнят принести и Приама призвать на равнину.

Царь Агамемнон равно и Талфибию дал повеленье:

В лагерь ахейский идти и ягнёнка для жертвы доставить.

120 Тот поспешил исполнять, повинуясь Атриду владыке.

С вестью Ирида меж тем к белоплечей Елене явилась.

Вестница, образ приняв Лаодики, золовки Елены,

Ею любезной, царя Антенорида Геликаона

Юной жены, что среди дочерей всех Приамовых – краше,