Икс

– Справа ангел, слева черт, остальные не в счет, снизу ад, сверху рай, кого хочешь выбирай! – заверещали бабы. Женщина закружилась на месте, после чего тяжело плюхнулась прямо на стол перед Логиновым, закинув нижнюю юбку на лицо. Юбка закрыла наконец от изумленного Логинова сморщенные и желтоватые, как вялая дыня, пожилые груди, распластавшиеся по бабьему животу и сползающие на стол. Но взамен открылся такой чернослив, что уж лучше, ей-богу, были дыни! Логинов окаменел, а вокруг творилось уже черт знает что: женщины визжали, мужики одобрительно орали и хлопали, даже бледный юноша выказывал что-то, похожее на восторг. К Логинову подошел статный высокий мужчина с окладистой бородой и протянул ему посох.

– Ты выбран для совершения обряда! – воскликнул он и грохнул посохом оземь.

Логинов оторопел. Набравшись смелости, он наклонился к соседу слева, усачу, и прошептал:

– Простите, что за обряд? Что я должен… Я раньше никогда не… не проводил обрядов…

– Обряд благодарности Земле-матери, – так же шепотом ответил усач. – Эта женщина – Земля-мать. Вы – сын Земли. Берите посох!

Логинов встал и робко взял кривой посох. Что с ним делать дальше, он не представлял совершенно. Он оглядел ритуальный посох, и вдруг его озарила страшная догадка… Это что же, он должен ее этим посохом… Землю-то мать?

Откуда-то ударили барабаны, перед Логиновым на столе оказалась здоровая чаша с мутноватым маслом. Он не хотел проводить никаких обрядов, и вообще ни в чем таком участвовать не хотел, но куда было деваться – все уже смотрели на него. Он перевел взгляд на лежащее перед ним тело. Бледные ляжки, перевитые канатами синих вен, призывно дрожали. Логинов собрал волю в кулак, другим кулаком стиснул покрепче посох и быстро макнул его толстый скругленный конец в масло. Он не заметил, как недоуменно переглянулись гости, как открыл рот от удивления усатый толстяк. Плохо понимая, где он и что, Логинов перехватил посох и ткнул им почти вслепую, наугад, куда-то в черносливную мякоть.

Баба вскочила, заорала, выхватила посох, огрела Логинова по башке и убежала, причитая и держа руками болтающуюся грудь, он пошатнулся, ухватился за край стола, увидел изумленные лица вокруг и бессильно опустился на стул, хотя лучше было бы ему провалиться вот прямо здесь, на этом самом месте. Кажется, он сделал что-то не то. Из угла доносились рыдания бабы.

– Ну ладно, ладно вам, – спустя какое-то время уговаривал его усач. – Вы же не знали. Хотя странно, вообще-то, так везде делают, когда провожают.

«Значит, все-таки похороны», – пронеслось в голове у Логинова.

– Но поймите, я правда раньше никогда…

– Ну ничего, ничего. Вас простят. А эта-то как заорала! Ей бы радоваться, в ее-то годы, хорошему посошку, – толстяк сально захихикал, но, увидев, что Логинов к шуткам еще не готов, сбавил обороты. – Вы должны были лить на нее масло, знаете – как умащивать землю, и посохом стучать оземь. Как бы посох – это дерево, которое вырастила Земля-мать. А масло – это мы поливаем и удобряем наш урожай. Это чтобы Земля-мать помогла своим сыновьям всегда возвращаться к ней. Стихия, понимаете? – Толстяк задумался. – Но вообще-то, я думаю, что раньше этот обычай имел форму, кхм, несколько ближе к вашей версии.

– Вы уж мне подсказывайте, если что, – попросил Логинов. – Неудобно вышло.

Бородатый, тот, что подавал посох, уже занял свое место во главе стола. Теперь он встал и зычно выкрикнул:

– Вкусим!

– Вкусим! – завопили все. Бородач первым схватил кусок мяса и смачно вгрызся. Логинов сперва посмотрел, чтобы все уж точно начали есть, а потом и сам робко потянулся к здоровой плошке с желтоватой массой, похожей на кашу. Но тут усач дернул его за рукав.

– Это не трогайте! Да вы что, право слово, как не отсюда? Вот, возьмите гуся – вон там.

Ничего даже отдаленно похожего на гуся на столе не было, и Логинов растерянно завертел головой. Усач хмуро глядел на него, а затем плюхнул ему на тарелку что-то черное с торчащей белой костью. Это и была гусячья нога, только обгорелая вся. После конфуза с Землей-матерью есть совсем не хотелось.

– Жри, сволочь, – разозлился вдруг усатый. – Что, хочешь, чтоб наши все плотью в море полегли? До кости жри, чтоб чистая осталась! – и он хрипло закашлялся.

Логинов огляделся и увидел странную картину – те, кто уже доел, с размаху швыряли обглоданные дочиста кости через плечо, не целясь. Одна кость, покрытая чьими-то слюнями, упала ему на колени, он хотел было скинуть, но не знал, можно ли. Так и сидел, стараясь не смотреть вниз.

– Давай, я докушаю, – неожиданно подал голос нежный юноша. – У меня дядька с ними идет.

Логинов не понял про дядьку, куда и с кем он идет, но с благодарностью отдал свою порцию избавителю. Юноша, урча, сожрал мясо и запустил обсосанную кость через стол.