Икона и крест

– Но если вы передаете что-либо по наследству, недостаточно сказать: «Я все завещаю тебе». Вы должны упомянуть конкретный предмет. Огилви просто-напросто закопал Крест и оставил зашифрованное сообщение для потомков. Нам совершенно ясно, что последующие поколения не смогли его расшифровать, и поэтому у ваших противников есть основания утверждать, что Крест был семьей утерян.

– Почему вы так решили? – возразила Дебби. – Они могли держать его в тайнике. А если он и был утерян – все равно, вы можете не сомневаться, что сообщение пытались расшифровать. Это ведь и называется «искать Крест», не так ли?

– Тем не менее Крест не упомянут ни в одном завещании. Кроме того, существуют другие претенденты.

– Ямайский бедняк?

– Например. Откуда у него икона? Он и вправду ее выкопал? Она действительно принадлежала его семье не одно поколение? Тогда он может заявить на нее свои права. Кроме того, если икона была закопана в ямайской земле, особенно на территории, принадлежащей государству, – а именно так нынче обстоят дела с «Севилья-ла-Нуэвой», – то правительство Ямайки вправе объявить ее «кладом, переходящим в собственность государства». Если в действие вступят законы, регулирующие отношения отдельных граждан и государства, то сложности вас ждут, уж вы извините, поистине византийские.

– Дебби ее купила, – напомнил я.

– Значит, икона ей, возможно, вообще не принадлежит.

– Однако это лишает прав на нее того парня. Он ее продал.

– Вас могут обвинить в мошенничестве. Вы предложили ему триста долларов за вещь, которая стоит тридцать миллионов.

– Это ровно на триста долларов больше, чем ему причиталось, – решительно сказала Дебби.

– Возможно. Если он выкопал икону, усиливаются позиции ямайского правительства. Впрочем, есть еще одна сложность.

– Еще одна? – воскликнула Дебби.

– Кто сказал, что крест принадлежал Де Клери по праву? В конце концов, он выкрал его во время одного из Крестовых походов. Кража не дает права на владение.

Церковь может заявить, что Крест принадлежит ей.

– Какая именно церковь? – спросила Зоула.

Сэр Джозеф нахмурился:

– Мы ступаем на опасную почву. Константин (или один из его фаворитов) обнаружил Крест в Иерусалиме в триста двадцать седьмом году и забрал его в Византию. Следовательно, Крест может принадлежать Греческой православной церкви, чем она тогда и воспользуется.

– Джо, неужели Хондрос и Кассандра претендовали на эту икону по праву?! – спросила Зоула, широко раскрыв глаза от удивления.

– Я лишь предполагаю, что заявят дорогостоящие юристы. С другой стороны, католическая церковь может выстроить свою стратегию в деле, опираясь на апостольское преемство. Не хотел бы я быть тем судьей, которому придется выбирать между столь могучими соперниками.

– Я сомневаюсь, что какая-либо из церквей имеет здесь какие-то права, – сказал я. – В конце концов Крест был захвачен мусульманами и удерживался у них веками, а церкви прекратили поиски. Так что, по вашим же словам выходит, что они отказались от своих прав.

– Но католическая церковь не оставляла попыток вернуть Крест. Пятый крестовый поход был предпринят именно с этой целью.

– Это было лишь поводом для грабежа, а не попыткой вернуть Крест!

Сэр Джозеф пригубил молоко.

– Откуда нам знать, что происходило в голове у того или иного папы римского, жившего восемьсот лет назад?

– И к чему же мы пришли? – спросила Зоула.

– Вернемся к нашему договору. Мои юристы выясняют вопрос с собственностью. Если кто-либо предъявит права на икону, суды будут длиться месяцами, и траты нас ждут огромные. Не забывайте также и о том, что после освобождения рабов людям пришлось кормиться самим. Многие ушли в глубь острова и жили, как могли, на той земле, что была. Ни о границах, ни о юристах речи тогда не шло. По договору я убеждаю Дебби дать вам право преимущественной покупки, предварительно оценив Крест у независимых экспертов.

– Верно. Я оцениваю Крест в двадцать миллионов долларов.

– По оценке моих людей, он стоит на сорок миллионов больше. Я не могу советовать Дебби соглашаться на меньшее.

Сэр Джозеф махнул рукой:

– Дебби, я предлагаю вам за эту икону десять миллионов долларов – в том случае, если она и вправду относится ко времени Христа. Другими словами, в обмен на десять миллионов вы отказываетесь от всяких прав на нее. Юридические процедуры я беру на себя. Если выясняется, что икона ваша, вы берете деньги и отдаете мне икону. Если она вам не принадлежит, вы просто берете деньги.

– А если икона окажется средневековой подделкой?

– Мисс Теббит не получает ничего.

Дебби повернулась ко мне:

– Гарри?

– Дебби, надо поговорить.

Мы сидели в противоположных концах дивана в гостиной Зоулы. На лице Дебби читалось смятение.

– Так нельзя… Реликвия веками принадлежала моей семье…

– Хорошо, Дебби. А если суд постановит, что икона тебе не принадлежит, и ты потеряешь два-три миллиона фунтов? У тебя есть такие деньги?

– Пикарди-Хаус, возможно, столько и стоит. Все очень непросто, и дядя Роберт обязательно вмешается… Игра не стоит свеч.