Икона и крест

Я разбрызгиваю кофе. Это движение отдается болью в лопатке, а Зоула довольно хихикает. Потом ее улыбка тает.

– Говоришь, оружие?

– Возможно. Еще один повод для звонка в полицию.

– Нет, Гарри. Они попросту заберут на шесть месяцев дневник, а я не хочу жить как Салман Рушди или как осведомитель, провинившийся перед мафией. Наш лучший способ защиты – выяснить, что есть такого в дневнике Огилви. Раньше врага. Обыграть этих придурков на их же поле. Что скажешь?

– Женщина! Будь благоразумна!

Она молчит.

– Мы не знаем, кто они и что нас ждет.

По-прежнему ничего – лишь немигающий, сбивающий с толку взгляд поверх кружки с кофе.

Я подумал: «Какого черта!»

– Лучше нам куда-нибудь исчезнуть.

Сквозь двойной стеклопакет доносится приглушенный шум автострады. Мое лицо в зеркале если не привлекательное, то хотя бы просто умиротворенное. Глаз еще привлекал к себе внимание, но явно шел на поправку. И я не проспал и двух часов. Что ж тут поделаешь?

Я вышел из общественного туалета и вернулся в зал.

Из кухни доносился запах поджаренного бекона.

Зоула сидела за столом у окна, в черных свитере и джинсах. В ушах – вчерашние цыганские серьги. Дневник лежал перед ней. За соседним столом водитель грузовика уписывал «настоящий английский завтрак», а по ту сторону от прохода сидела молодая пара с двумя заспанными детьми. Больше в забегаловке никого не было.

– В холодном свете утра наш поступок выглядит так себе. С какой стати мы должны бегать?

– Мы и не бегаем. Просто ложимся на дно, чтобы побить конкурентов.

Утверждение, конечно, спорное, но для препирательств было слишком рано. Я взял гренок.

– Кстати, куда мы направляемся?

– В Девон. У меня там есть убежище – родительский загородный дом. – Зоула наклонилась ко мне и понизила голос: – А еще я знаю, что на уме у Хэрриота и остальных.

ГЛАВА 16

– Что ж, Гарри. Сейчас твои мозги начнут дымиться. В состоянии ли ты переварить мои слова? Не уверена…

– Валяй!

Слово «валяй», наверное, было не лучшим из возможных, но уж что сказал, то сказал.

– Найди то место, где говорится о секретном цикле доктора Ди.

Я ни минуты не сомневался, что Зоула ездит на чем-то из ряда вон выходящем. И действительно, это была классика автомобилестроения, «релиант-симитар».

С трехлитровым движком, легким серебристым кузовом из стекловолокна и приборной панелью как в самолете. На длинном капоте я заметил тоненькие, с волосок, царапинки, но черные кожаные сиденья ничуть не просижены.

Толку от этой притаившейся мощи оказалось не много. Мы ползли со скоростью нескольких миль в час: на трассе М25 велись дорожные работы. В воздухе стоял легкий запах духов и кожи.

Я пролистывал страницы.

– Вот они, эти стихи. Что-то насчет земного и небесного годов, которые «помирились»… И еще: «не собьемся теперь и за триста лет».

– Именно. Первая подсказка. Это все как-то связано с календарями.

– Пока понятно, – сказал я.

– Только пока. Теперь – следующая улика. Что связывает Томаса Хэрриота и Джона Ди?

– Оба принадлежали к «Школе Ночи».

Дорожные работы заканчивались. Зоула смотрела вперед, выискивая брешь и готовясь к рывку.

– Ты меня поразил, Гарри! – призналась она. – Вот уж не ожидала, что вшивый лавочник может знать что-либо подобное.

– Мне известно, – продолжил я, – что лучшие умы того времени собирались у Уолтера Рэли – в его лондонском доме, в Дарем-Хаусе. Например, Фрэнсис Дрейк, путешественник и исследователь, Молине, один из создателей земного и небесного глобусов, Кристофер Марло, драматург, Джон Ди, придворный астроном, Томас Хэрриот, математик… Были и другие. Я знаю, что некоторые из них имели доступ к королевскому уху. Знаю, что их обвиняли в атеизме, богохульстве и отправлении странных обрядов. На самом деле темой их бесед становились самые разные вещи: насколько правдив Ветхий Завет, теория Коперника, новая математика, навигация… Они одной ногой стояли в современной науке, готовили почву для исследования всего земного шара и будущего могущества Англии. А так о «Школе Ночи» я знаю совсем немного.

Теперь дорога была свободна от дорожных служб. Зоула приметила щель и воткнула передачу. Я почувствовал жесткий толчок в спину, и мы с ревом пронеслись мимо стада машин. Она сказала:

– Там есть волшебный треугольник: Рэли, Хэрриот и Джон Ди. Теперь позволь дать тебе третью подсказку. Глянь, какую надпись оставила королева Елизавета на донесении Джона Ди.

– «Quod defertur non aufertur», – прочитал я. – Она говорит Джону Ди, что отложить на время – не значит забыть вовсе. Потом это было вычеркнуто и заменено на «jacta est alia» – «жребий брошен».

Зоула незаметно разогналась до сотни миль в час.

– Что за жребий, Гарри?

– Он как-то связан с тайным кругом и календарем?

– Умный мальчик, соображаешь. Теперь давай я расскажу тебе о секретном календаре Джона Ди. У нас есть високосные годы, потому что в году не ровно триста шестьдесят пять дней, так? Около четверти суток остаются неучтенными.

– Поэтому к каждому четвертому году добавляется один день. Мы ввели високосный год.

– Что и делалось со времен Юлия Цезаря. Вот только та разница немного отличается от четверти суток.