Их величества пирамиды

Весной 1951 года внимание молодого египетского археолога Мухаммеда Закарии Гонейма, который незадолго до этого был назначен инспектором саккарского кладбища, привлекло небольшое плоское возвышение юго-западнее пирамид Джосера и Униса. На карте оно было обозначено как естественное плато, но обломки стены, которые Гонейм нашел при осмотре, подтвердили то же, что показывала фотография, сделанная с самолета: плато могли образовать наносы над древней гробницей. Гонейм получил разрешение на археологические изыскания и 27 сентября 1951 года начал раскопки. В конце года он наткнулся на стену ограды, а 29 января 1952 года старший десятник Хофни Ибрагим объявил ему, что рабочие обнаружили угол массивной постройки. Еще до окончания весеннего сезона Гонейм уже был уверен, что открыл пирамиду. Дальнейшие раскопки показали, что это была пирамида того же тина, что и пирамида Джосера, но недостроенная. 31 мая 1954 года Гонейм вступил в погребальную камеру и нашел в ней нетронутый алебастровый саркофаг. По картушу на посмертных предметах он выяснил, что эта пирамида принадлежала царю Сехемхету, сыну и наследнику царя Джосера. Значит, это была вторая из самых древних пирамид в Египте!

Утерянная и заново открытая пирамида Сехемхета — крупнейшее археологическое открытие в Египте, сделанное во второй половине XX века, но крайней мере до настоящего времени. То обстоятельство, что пирамида сохранилась в незавершенном виде, ученым было только на руку. Песок законсервировал ее в стадии постройки; обнаженные стены и неубранный участок вокруг свидетельствовали о том, как строились пирамиды, и поставили крест на ряде фантастических, но фанатически отстаиваемых «теорий». Впрочем, эта пирамида не дала ничего нового и не совершила никакого переворота в наших знаниях. Она лишь подтвердила, что к середине нашего столетия мы уже знали о пирамидах все самое главное и существенное.

Что значит все «самое главное и существенное»? Прежде всего, мы знаем, каково было их назначение, как они возникли и с какого времени строились. Далее, нам известно, какова была их эволюция и как они выглядели на отдельных ее фазах; за редкими исключениями, мы знаем также, кто повелел их построить и в какую эпоху. Знаем мы и какова была техника и организация их строительства. И, наконец, знаем, почему и когда их перестали строить.

Этого для нас вполне достаточно. Однако можно еще добавить, что, несмотря на определенные сомнения, мы узнали и многие детали, включая те, что интересуют людей, которые видят в самой большой пирамиде каменную библию и поддающийся математической расшифровке прогноз истории человечества.

Объем нынешних знаний о пирамидах — это триумф науки, триумф тем более примечательный, что речь здесь идет не о каких-нибудь насущных нуждах человечества. Его можно сравнить с восхождением на Эверест или достижением полюса, практической пользы такой триумф в себе не заключает. Это заслуга не только первооткрывателей и исследователей пирамид, о которых мы здесь говорили, но и большого многонационального коллектива египтологов, в большинстве своем людей совсем иного типа. Не считая кратковременных посещений Египта, они проводили жизнь в учебных кабинетах далеких университетов; их не палило жгучее африканское солнце, песок пустынь не проникал им в легкие, не скрипел на зубах; они не носили в карманах сыворотку против змеиных укусов, но работали над теми же проблемами и с тем же рвением. Чем менее драматичным на вид казался их труд, тем больше требовал он интеллектуального напряжения; за достигнутые успехи приходилось платить дорогой ценой. Если археологи в пустыне нередко поддавались депрессии и чувству одиночества, то эти ученые при своих внешне спокойных занятиях нередко кончали инфарктом. Каждая наука имеет своих героев, и египтология не исключение.