Икабог

— Что, правда требует? — приятно удивился Фред, возясь со своими пуговицами (в тот день — изумрудными). В нём опять проснулось честолюбие — как и в то утро, когда он впервые примерил мундир во время позирования: тогда художник изображал момент убийства Икабога. Королю очень понравилась идея Никчэма, поэтому на протяжении следующих двух недель он выбирал и примерял новую форму, потому что старая была сильно испачкана болотной грязью. А ещё для него взамен утерянного сделали другой меч, богато изукрашенный драгоценными камнями. Затем Никчэм нанял Малика Палитра, лучшего художника-портретиста в Раздолье, и теперь Фред позировал неделями: будущая картина должна была развернуться во всю стену Тронного зала. За спиной Палитра сидели пятьдесят специально нанятых художников, которые перерисовывали его работу в уменьшенном виде, чтобы потом можно было рассылать готовые копии по всем городам, посёлкам и деревням Раздолья.

Пока короля рисовали, он развлекал Палитра и других художников, рассказывая им о своей знаменитой битве с чудовищем, и чем больше он рассказывал, тем сильнее верил в правдивость этой истории. А пока счастливый Фред занимался своими делами, Никчэм и Треплоу управляли страной как сами хотели. Каждый месяц всё новые и новые сундучки с золотом отправлялись по ночам в поместья обоих лордов.

Ну а как же, спросите вы, одиннадцать других советников, помощников Аскетта? Разве им не показалось странным, что главный советник отказался от своей должности прямо посреди ночи, и после этого его больше никто не видел? Разве они не удивились, когда проснулись и обнаружили, что место Аскетта отныне занимает Никчэм? И самое главное: верили ли они в Икабога?

Да, это действительно интересные вопросы, и сейчас я на них отвечу.

Советники, конечно же, немного поворчали между собой насчёт того, что Никчэм не имел права становиться главным без законного голосования (двое самых недовольных даже вздумали пожаловаться королю), однако в конце концов решили ничего не предпринимать. Причина такого решения была очень простой: они боялись.

Дело в том, что королевские указы теперь зачитывались вслух на площадях всех городов и деревень Раздолья. Их текст писал Никчэм, а король лишь подписывал. Отныне считалось изменой подвергать сомнению решения короля. Считалось изменой утверждать, что Икабог не существует. Считалось изменой сомневаться в том, что Икабог-налог необходим, и уж конечно считалось изменой не платить каждый месяц по два дуката. Кроме того, если кто-то слышал разговоры о том, что никакого Икабога не существует, и доносил об этом, то такому доносчику полагалось вознаграждение — целых десять дукатов.

Советники боялись, что их обвинят в измене. Они не желали сидеть в темнице. Им хотелось по-прежнему жить в просторных советничьих домах и носить особые мантии, которые давали право покупать сладости в кондитерских без очереди.

Поэтому они одобрили все расходы на Противоикабогскую бригаду. Каждый военнослужащий бригады носил зелёную форму, которая, по словам Никчэма, помогала им маскироваться под заросли болотного хвоща. Вскоре бригадные патрули стали обычным явлением, их можно было увидеть на улицам всех крупных городов Раздолья.

Некоторым было непонятно, почему эти солдаты разъезжали по улицам, приветственно помахивая руками встречным прохожим, вместо того чтобы находиться на севере, где обитало чудовище, но подобными мыслями эти люди благоразумно ни с кем не делились. Тем временем горожане азартно соперничали друг с другом: каждый пытался доказать, что он больше верит в Икабога. Люди выставляли в своих окнах дешёвые копии картины битвы Фреда и Икабога и вешали на дверях деревянные щиты с надписями «МЫ ГОРДИМСЯ ТЕМ, ЧТО ПЛАТИМ ИКАБОГ-НАЛОГ» и «ИКАБОГА ВОН! ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!» Некоторые родители даже специально учили своих детей кланяться сборщикам налогов.

Дом Беззаботсов был обвешан таким количеством противоикабогских лозунгов, что даже трудно было понять, как выглядит его нижняя часть. Берт наконец вернулся в школу, но, к разочарованию Дейзи, он проводил все переменки с Родериком Саранчем: мальчики мечтали о том времени, когда они вступят в Противоикабогскую бригаду и убьют чудовище. Никогда ещё Дейзи не чувствовала себя такой одинокой; иногда она даже задавалась вопросом, скучал ли по ней Берт вообще.

Дом, где она жила, был единственным в Городе-в-Городе, на котором не вывешивали ни знамён, ни щитов, приветствующих Икабог-налог. Кроме того, когда мимо проезжали патрули Противоикабогской бригады, отец Дейзи требовал, чтобы дочь сидела дома; он никогда не выгонял девочку в сад, чтобы она вместе с детьми соседей приветствовала всадников.

В конце концов лорд Никчэм заметил, что на маленьком домике рядом с кладбищем нет приветственных щитов и флагов, и занёс эти сведения в тот уголок памяти, где хранил информацию, которая однажды может оказаться полезной.

Глава 23. Судебный процесс