Июнь 41-го. Окончательный диагноз

«Через Барановичи на восток сплошным потоком тянутся автомашины с военнослужащими, семьями, а также в пешем строю как группами, так и в одиночку. Причем вид у большинства выражающий паническое настроение. Принятые меры — организовать собранный начсостав — положительного результата не дали. Ночью большинство из них сбежали. При этом много начсостава оказывается без оружия… Управление ж/д и комендатуры разбежались, военкоматы и др. учреждения покидают город. Население толпами бежит из города. Прибывающий начсостав разыскивает штабы, о большинстве которых сведений нет…»^{541}

Надежды на то, что «не имеющие боеспособности остатки» разгромленных частей и дивизий смогут контратаковать и отбросить противника, уже не было, и командование Западного фронта спешно вводило в действие резервы. Первым из них — как и во многих подобных ситуациях, на этом и на других фронтах — стала авиация. Надежды на нее основывались как на довоенных, чрезвычайно утрированных представлениях об уничтожающем ударе с неба, так и на первых донесениях собственных войск, в которых авиация противника выступала в качестве всесокрушающей силы.

«Для того чтобы избежать быстрого темпа наступления противника, в первую очередь мною 23 числа была брошена вся наличная бомбардировочная авиация исключительно для бомбежки наступающего противника в район Кобрин». Это — строка из протокола допроса командующего фронтом Павлова. Вся «наличная авиация» на южном фланге Западного фронта состояла к тому моменту из 13-й бомбардировочной авиадивизии. Дивизия с «несчастливым номером» еще в довоенный период стала одной из лучших по боевой подготовке в советских ВВС; это было и численно весьма крупное (пять авиаполков) соединение, и командир у 13 БАД был совершенно незаурядный — для Героя Советского Союза генерал-майора Ф.П. Полынина начавшаяся 22 июня 1941 г. война была уже третьей по счету (кроме участия в советско-финской войне в активе генерала был еще и опыт воздушной войны в Китае, в которой он участвовал, с перерывами, аж с 1933 г.).

Судя по Оперативной сводке № 3 штаба 13 БАД, 24 июня летчики дивизии выполнили 146 вылетов и обрушили на мехколонны противника в районе Кобрин, Береза, Пружаны, Ружаны более тысячи бомб (591 ФАБ-100, 96 ФАБ-50, 326 АО-25, 171 АО-15).^{542} Такой удар противник заметил — хотя, конечно же, и не исчез бесследно, как это случалось после первых бомбовых ударов по другую сторону фронта. Под бомбовый удар попал даже штаб 2-й ТГр (о чем пишет в своих мемуарах Гудериан). В ЖБД 3-й тд вермахта читаем:

«12.00. Подразделения маршевой колонны подверглись налету вражеских бомбардировщиков «Мартин» (так немцы идентифицировали 2-моторный бомбардировщик СБ. — М.С.). Войска в районе расположения штаба дивизии при этом потерь не понесли.

13.00. Подразделения 1-го дивизиона 11-го зенитно-артиллерийского полка передислоцированы в сектор р. Щара для защиты моста…

14.25. Из-за налетов вражеских истребителей (истребителей не было вовсе, скорее всего, так немцы описали появление нового одномоторного бомбардировщика Су-2. — М.С.) и бомбардировщиков скорость продвижения дивизии заметно снизилась; в ходе этих налетов, однако, дивизия понесла лишь небольшие потери».^{543}