Июнь 41-го. Окончательный диагноз

Конечный результат богатого событиями дня 27 июня был таков: «По дороге на участке Смолярня, Верба дивизия уничтожает до 40 мотоциклистов, 4 легких танка, в районе Верба захватывает 20 автомашин и с началом темноты выходит в Подлужье (32 км по шоссе от Ситно, 6 км до южной окраины Дубно. — М.С.). 67-й танковый полк проскакивает в южную окраину Дубно, где подвергается сильному обстрелу ПТО и артиллерии с южной окраины Дубно и из Забрамье (западный пригород Дубно. — М.С.). Дивизию застает темнота, части дивизии подтягиваются к Подлужье».^{275}

Факт выхода передовых подразделений 34-й тд к пригородам Дубно вполне подтверждается и записями в ЖБД 48 ТК вермахта: «Вечером многочисленные моторизованные и танковые соединения противника, образовав длинную колонну, прорвались с направления Броды на северо-восток, пройдя между передовыми частями и стрелковой бригадой 16 тд… Атака танковых частей противника у Тараканов (южный пригород Дубно. — М.С.) в общем направлении на Дубно нанесла более серьезные потери, чем ранее предполагалось. У юго-западной окраины Дубно была отбита еще одна танковая атака неприятеля…»

До взятия города оставалось, казалось бы, совсем немного. Можно предположить, что донесения об этом поступили в штаб Юго-Западного фронта. По этой, или по какой иной причине, но в 4 часа утра 28 июня появился Боевой приказ № 018, подписанный четырьмя членами Военного совета фронта (Кирпонос, Пуркаев, Вашугин, Хрущев). Документ достаточно пространный, в нем 412 слов, но все они сводятся к одному: «Даешь!» Приказ не только ставил самые решительные задачи, но и впервые жестко указывал — где к исходу дня 28 июня должны оказаться штабы участвующих в операции корпусов.

Общий замысел сводился к тому, чтобы наступлением с трех сторон (с востока, юга и запада) сдавить и раздавить механизированную группировку противника. 36-й стрелковый корпус (три стрелковые дивизии) с рубежа Тростянец, р. Иква должен был выйти на линию Млынов, Козин (глубина наступления 15–20 км), штаб корпуса — в Дубно. 14-я кавалерийская дивизия вместе с корпусными частями 5-го кавкорпуса должна была, наступая с рубежа Кременец, р. Иква, разгромить танковый полк немецкой 16-й тд и к исходу дня дойти до Хотын, Козин (глубина наступления 25 км). Самая ошеломляющая задача была поставлена перед двумя стрелковыми дивизиями 37-го стрелкового корпуса — наступая с рубежа Золочев, Подкамень, Почаев, они должны были выйти на рубеж рек Стырь и Радоставка (глубина наступления 34–40 км).

На таком фоне задачи, поставленные перед мехкорпусами, смотрятся достаточно скромно. 15-й мехкорпус должен был наконец-то занять Берестечко «и оказать содействие 8-му мехкорпусу в разгроме прорвавшихся за р. Иква групп противника». 8-й мехкорпус должен был догнать и разгромить «мотомеханизированные части противника, действующие восточнее р. Иква в направлении на Оструг» (т. е. немецкую 11-ю тд). Уничтожив противника, к исходу дня сосредоточиться Здолбунув, Мизочь, Оженин (н.п. в 20–30 км восточнее Дубно. — М.С.)».^{276}

И все это — за один день.

28 июня

Мы никогда не узнаем доподлинно — что думали, на что рассчитывали (на что понадеялись безо всякого разумного расчета) три генерала и Хрущев, подписавшие Приказ № 018. Быть может, то была традиционная советская метода управления («если нужна машина с кирпичом, проси две машины»), и они решили, что для того, чтобы продвинуть войска на 3 км вперед, надо приказать наступать на другой конец глобуса… Зато в точности известно, чем все это закончилось. Причем известно из докладов и оперативных сводок, теми же самыми генералами и подписанных:

«Доклад об обстановке Юго-Западного фронта к 22.00 28.6.41 г.