Июнь 41-го. Окончательный диагноз

Для полноты картины можно привести и фрагмент из мемуаров маршала Рокоссовского:

«К вечеру 25 июня на КП нашего корпуса в районе Клевани (100 км восточнее Войницы. – М.С. ) прибыл пешком командир 19-й танковой дивизии генерал-майор Семенченко в весьма расстроенном состоянии, с забинтованной кистью правой руки. Он сообщил, что его дивизия полностью разбита… Вскоре здесь оказался и один из комиссаров полка этого же корпуса, сообщивший о гибели генерала Кондрусева и о том, что корпус разбит. Упаднический тон и растерянность комдива и комиссара полка вынудили меня довольно внушительно посоветовать им немедленно прекратить разглагольствования о гибели корпуса…» [250]

Формально-арифметически Рокоссовский был совершенно прав: потеря «больше половины» от 45 танков – это еще совсем не разгром танковой дивизии (не говоря уже про весь 22-й мехкорпус в целом). Бронетехники в 19-й тд было значительно больше; к отчету о ее боевых действиях приложена «Объяснительная записка на потерянную матчасть» (а в таких документах исходное количество матчасти по меньшей мере не завышают), из которой следует, что к 22 июня 1941 г. в дивизии числилось 183 танка (147 Т-26, 7 огнеметных ОТ-26, 29 БТ) и 58 пушечных бронеавтомобилей БА-10. [251] Артиллерийский полк дивизии получил полный комплект орудий (12 гаубиц калибра 122-мм и 12 гаубиц калибра 152 мм) и 28 гусеничных тягачей СТЗ-5 для их буксировки (и это не считая 10 тяжелых «Ворошиловцев» в танковых полках и 4 легких «Комсомольца» в мотострелковом полку).

При теоретическом наличии всего этого описание боевых действий дивизии следующего дня (25 июня) занимает в отчете всего один абзац:

«19-й мотострелковый полк и гаубичный артиллерийский полк заняли оборону по восточному берегу р. Серна (непонятно, от кого дивизия собиралась обороняться, оборотившись к лесу передом, а к марширующим по шоссе на Луцк немцам задом. – М.С. ) . Штаб дивизии в Богушувка. В 19.00 немецкие танки подошли к Луцку, часть из них направилась на Антоновка, Богушувка, очевидно с целью отрезать пути отхода нашим частям (другой вид взаимодействия с противником, кроме отхода, даже не обсуждается. – М.С. ) . В это время был получен устный приказ через делегата связи штаба 22 корпуса – отступить в направление Рожище, переправиться через р. Стырь и сосредоточиться в районе Сикиричи (н.п. у дороги Луцк, Колки в 23 км к северо-востоку от Луцка. – М.С. )». [237]

В дальнейшем описании боевых действий дивизии лишь один раз появляются 4 танка, все остальные исчезли без следа. Что это было? Едва ли точный и документально подтвержденный ответ на такой вопрос когда-либо будет найден.

В порядке гипотезы можно предложить следующую реконструкцию событий. В ходе длительного (2,5 дня) марша протяженностью более 250 км части дивизии растянулись и в значительной мере дезорганизовались, в результате чего в район Войница, Шельвув к полудню 24 июня вышло не более половины бронетехники дивизии. Готовности идти в бой было и того меньше. Командиры решили увлечь подчиненных личным примером. Сводный «офицерский батальон» в составе 45 танков, с мужеством отчаяния, но без какого-либо взаимодействия с пехотой и артиллерией, пошел в лобовую атаку и был расстрелян 50-мм пушками немецких Pz-III; результат, увы, вполне предсказуемый, учитывая, чем была вооружена 19-я тд. После потери комсостава дивизия стремительно развалилась, бросив бронетехнику в лесу и на дорогах. По мере того, как наступающие на Луцк немецкие части обнаруживали все новые и новые брошенные танки, росли и соответствующие цифры в докладах 14-й тд и 3 ТК вермахта.