Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.

К этому времени Сталин, сопоставив все полученные им сведения с уклончивой позицией Шуленбурга во время встречи с Молотовым тем же вечером, наконец, понял, что дальнейшее промедление опасно. Вождь лишь потребовал сократить доложенную ему директиву, указав в ней, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей, на которые войска приграничных округов не должны поддаваться, чтобы не вызвать осложнений. Г.К. Жуков с Н.Ф. Ватутиным вышли в другую комнату. Здесь Жуков быстро продиктовал короткий текст директивы, в который вождь внес поправки. После чего Ватутин с подписанным Тимошенко и Жуковым текстом директивы немедленно выехал на узел связи Генштаба, чтобы тотчас же передать ее в округа.

Интересные воспоминания о драматических событиях вечера 21 июня оставил нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов. В книге «Накануне» он написал, что около 11 часов вечера 21 июня его вызвал маршал С. К. Тимошенко, упомянув, что получены очень важные сведения. В кабинете наркома обороны Тимошенко, шагая по комнате, что-то диктовал, а генерал армии Г.К. Жуков записывал. Перед ним лежало несколько заполненных листов большого блокнота для радиограмм. Видно было, что нарком и начальник Генштаба работали довольно долго.

«Семен Константинович заметил нас, остановился. Коротко, не называя источников, сказал, что считается возможным нападение Германии на нашу страну. Жуков встал и показал нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. Помнится, она была пространной — на трех листах (выделено нами. — Авт.). В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии[166].

Непосредственно флотов эта телеграмма не касалась. Пробежав текст телеграммы, я спросил:

— Разрешено ли в случае нападения применять оружие?

— Разрешено (нарком был уверен, что уж на этот раз он получит санкцию вождя на приведение войск в боевую готовность. После указаний Сталина ни в коем случае не поддаваться на возможные провокации он вряд ли решился бы так просто дать Кузнецову разрешение на применение оружия. — Авт.).

Поворачиваюсь к контр-адмиралу Алафузову:

— Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один. Бегите!» [880].

Самое большее, что мог сделать начальник оперативного управления Главного морского штаба (ГМШ) контр-адмирал В.А. Алафузов, так это передать (но только с санкции начальника ГМШ адмирала И.С. Исакова) устное указание наркома начать перевод сил флота в фактическую готовность к открытию огня в случае нападения. А Кузнецов и Исаков начали обзванивать штабы флотов и флотилий[167].

Все делалось настолько в спешке, что в директиву № 1 забыли включить задачи силам ВМФ. И только в 23.50 21 июня (как только морякам стало известно о решении на приведение войск западных округов в боевую готовность), с узла связи наркомата ВМФ военным советам Северного, Балтийского и Черноморского флотов, командующим Пинской и Дунайской флотилий было передано распоряжение: «Немедленно перейти на оперативную готовность № 1» [881]. Это еще одно подтверждение, что решение на перевод в боевую готовность было принято не раньше 23.30.

Те, кому удалось увидеть оригинал директивы (он, в отличие от директив № 2 и 3, до сих пор почему-то не опубликован), подтверждают, что она действительно написана рукой Ватутина и имеет исправления, сделанные Сталиным. Проставлено там и время — 23.45. Что означает эта пометка — можно только гадать. На бланках телеграмм, радиограмм и т. п. документов, передаваемых узлом связи, обычно проставляется время получения их связистами, время передачи и время приема адресатом (т. н. квитанция). Скорее всего, пометка означала время сдачи текста в шифровальный отдел узла связи Генштаба (на шифровку, видимо, ушло 30–35 минут). Значительно позже, получив копию директивы № 1, нарком ВМФ в 01.12 отправил более подробное распоряжение №зн/88:

«В течение 22.6-23.6 возможно внезапное нападение немцев. Нападение немцев может начаться с провокационных действий. Наша задача не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно флотам и флотилиям быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.