Иисус. Все мировые исследования

Сразу после Первой мировой войны историческое изучение Иисуса прекратилось во многих семинариях и университетах, а особенно – во влиятельных ведущих немецких учебных заведениях. Такие властители дум, как Рудольф Бультман, Карл Барт и Пауль Тиллих, заявили, что исторический Иисус – просто порождение фантазии ученых-гуманитариев. И более того, часто они, пусть и неявно, намекали на то, что надежные знания об «Иисусе истории» ничего не значат для христианской веры[4]. Похоже, именно это все и услышали: христианам достаточно знать, что они спасены «одной верой» – ничего больше. Мало того что это клише искажает сложные богословские идеи как Мартина Лютера, так и апостола Павла[5], оно еще и позволяет издавать рескрипты, призывающие к отказу от сложной задачи исторических исследований. К сожалению, отголоски этих старых воззрений, ныне решительно опровергнутых и библеистами, и теологами, иногда еще слышны на лекциях и в проповедях. Появилась такая важная методика изучения Нового Завета, как риторическая критика; впрочем, при обращении к ней легко отойти от утверждений керигмы – вести об Иисусе как Христе, Сыне Божьем – и вместо исторических исследований начать рассматривать образ Иисуса в евангельском повествовании.

В период с 1920-х годов (в 1919 году вышел комментарий Карла Барта на Послание к Римлянам, позже возникла школа Рудольфа Бультмана) по 1953 год теология Барта и Бультмана процветала. К историзму и ее основатели, и их последователи относились презрительно. И пусть даже многие ученые-гуманитарии, изучавшие Новый Завет, особенно француз Пьер Бенуа и норвежец Нильс Альструп Даль, еще задолго до 1950 года подчеркивали то, сколь важны исторические исследования, посвященные Иисусу, принято считать, что Новый поиск исторического Иисуса начался в 1953 году. И начал его Эрнст Кеземан, ученик Рудольфа Бультмана, причем смело и дерзко – в присутствии учителя, на торжественном собрании учеников в Марбурге. Кеземан показал, что Новый Завет намного более историчен, чем допускал Бультман. Христианское богословие, утверждал Кеземан, коренится не в идеях и не в экзистенциализме. Он смог убедить многих специалистов по Новому Завету в том, что в основе христианства лежат реально происходившие в истории события и что между подлинными словами Иисуса и воззваниями палестинского «Движения Иисуса»[6] существует преемственность.

Новый поиск исторического Иисуса не заинтересовал большую часть теологов и вскоре тихо и незаметно исчез. Но почему он оказался столь безуспешным? Отчасти потому, что его сторонниками двигали богословские интересы, умалявшие важность истории – таким было наследие экзистенциализма. Нежелание заниматься социологией, антропологией и археологией при повышенном интересе к христологии вряд ли позволяло лучше понять Иисуса из Назарета – иудея, жившего в первые тридцать лет нашей эры. Сегодня, оглядываясь в прошлое, мы можем увидеть, что методы сторонников Нового поиска не соответствовали стандартам строгой научной историографии.

Примерно в 1980 году в науках гуманитарного цикла началось нечто новое[7]. Я назвал это явление «Исследованием Иисуса». Независимо от своих богословских представлений и верований (или даже их отсутствия) многие исследователи по всему миру, и в том числе евреи, не склонные вести полемику об Иисусе, стали проявлять интерес к истории иудеев, живших в Палестине до 70 г. н. э., и в том числе к Иисусу из Назарета, – и осознали, сколь важны эти вопросы.

Те, кто исследовал мостовые и улицы, проложенные до 70 г. н. э. и неожиданно найденные при раскопках в Иерусалиме, под Старым городом, спрашивали себя: какие люди гуляли по ним две с лишним тысячи лет назад? В Капернауме нашли дома из базальта, возведенные в I веке. Как оказалось, в Верхнем городе Иерусалима в то время строили роскошные дворцы – и уже невозможно не думать о том, какую жизнь вели их обитатели до 70 г. н. э. И в Иерусалиме, и в других местах, в частности в Нижней Галилее, было найдено множество микв – иудейских ритуальных бассейнов, в которых омывались от ритуальной нечистоты – и, естественно, появились вопросы о характере религиозной жизни иудеев до упомянутого времени. А благодаря тому, что в Иерусалиме, в Кумране и особенно в Хирбет-Кане обнаружились каменные сосуды, связанные с иудейскими ритуалами очищения, мы смогли иначе воспринять традиции, о которых говорится в Ин 2:6, и по-новому осмыслить образ Иисуса, которого, если верить Иоанну, пригласили на дорогостоящую свадьбу в Кане.