Иисус. Надежда постмодернистского мира

В–четвертых, я хотел бы еще раз подчеркнуть, что означает изучение личности Иисуса в контексте задач, стоящих перед нами в этом мире. Говоря: «Мы следуем за Христом», мы подразумеваем распятого Мессию. Его смерть была не просто тяжким испытанием, обеспечившим прощение наших грехов, а затем преданным забвению. Крест является самым надежным, истинным и глубоким откровением личности и сердца живого любящего Бога. Чем больше мы узнаем о кресте во всех его исторических и богословских измерениях, тем глубже мы познаем того, по чьему подобию мы созданы. Тем лучше мы понимаем призвание нести свой крест так, чтобы в нашей жизни и служении люди увидели образ живого Бога. Потому, говоря о преобразовании окружающего мира (а именно этому была посвящена конференция, побудившая меня к написанию этой книги), мы не вправе думать, будто крест спасает нас «лично», а затем теряет всякую значимость. Преображение мира заключается в том, чтобы возвестить ему о спасении, добытом на кресте. Для этого необходимо, чтобы крест лежал в основании как методов, так и содержания. Мы еще вернемся к этой теме в заключительных главах.

В заключение я должен сказать, что, если последовать такому ходу рассуждений, мы неизбежно (я в этом убедился на опыте) столкнемся еще с двумя вопросами; что думал Иисус о своей личности и личности Бога гл что именно произошло в Пасхальное воскресенье? Этим вопросам будут посвящены следующие две главы.

5 Иисус и Бог

Вступление

Я уже давно привык к вопросам: «Был ли Иисус Богом?» и «Знал ли Иисус о том, что он Бог?» Это важные и насущные вопросы, однако, прежде чем на них можно будет дать ответ, их необходимо переосмыслить.

Дело в том, что слово «бог» — или «Бог» — понимается разными людьми по–разному. В современном Западном мире оно уже почти никогда не ассоциируется с традиционными идеями тщательно продуманного христианского вероучения. Вследствие этого происходит нечто поразительное; если я просто отвечу утвердительно на оба вышеупомянутых вопроса, у большинства моих собеседников создастся представление, с которым я сам никогда бы не согласился. Я не думаю, что Иисус отождествлял себя с существом, которое обычно подразумевается под словом «бог» многими из наших современников.

На самом деле, когда житель модернистского Запада произносит слово «бог», он имеет в виду деистического бога эпохи Просвещения; удаленное, отвлеченное существо, которое в каком–то смысле, возможно, и ответственно за сотворение мира, однако по большому счету он, скорее даже, оно, недоступно для людей и не имеет ничего общего с повседневной жизнью и болью мира в его теперешнем состоянии. Сама мысль о «божественном вмешательстве» является в данном случае смешением категорий: такой бог и думать не стал бы во что–то «вмешиваться». Конечно, многие христиане, желая теоретически обосновать свое ощущение Божьего присутствия и его силы и не отказываясь при этом от идеи его обособленности от мира, говорят о «чудесном» вмешательстве Бога в мирские дела. Хотя логически это не представляется возможным, уверяют они, Бог все же не связан законами логики и при необходимости волен нарушать собственные правила. Но совсем не таким изображает Бога Библия, И, что еще важнее, совсем иное представление о Боге было у Иисуса.

В тo же время интерес ко всему, что хотя бы отдаленно напоминает «религию» или «духовность», в нашем послеатеистическом мире продолжает расти. На полках книжных магазинов появляется все больше литературы, посвященной «духовному совершенствованию», включая целые разделы по переселению душ, экстрасенсорике, фен шуй, поискам своей личной богини и другим, несомненно, захватывающим темам. Все, что имеет отношение к «духовности» и «божественности», переживает новый пик популярности, если, конечно, оно не имеет ничего общего с традиционным христианством. Последнее, как правило, представлено в тех же магазинах широким выбором Библий в дорогих переплетах и молитвенников, предназначенных в качестве подарков на день конфирмации, в большинстве случаев обреченных пылиться на полках. (Помимо этого, крупные книжные магазины, по крайней мере в Великобритании, да и в США предлагает издания с сенсационными заголовками типа «Иисус и египетское франкмасонство». Все это при полном отсутствии не менее увлекательных и, в конечном итоге, доставляющих гораздо большее удовлетворение книг, посвященных историческим корням и настоящему состоянию истинного христианства.)

Итак, выбор «богов» в наше время велик и разнообразен. Но есть ли хотя бы у одного из них нечто общее с Иисусом? Сейчас крайне важно еще раз задаться вопросом; что же на самом деле означает cловo «Бoг», на что или, вернее, на кого оно указывает? И если мы, христиане, хоть в каком–то смысле отождествляем Иисуса с Богом, что мы под этим подразумеваем сами?