Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга II. Нагорная проповедь

Любовь к врагам не исключает, а дополняет любовь к друзьям, близким, любящим: она есть то особенное и новое, что добавляется к обычному и старому, но не перечеркивает его. Здесь мы видим наглядный пример того, как Иисус исполняет (восполняет) Ветхий Завет, не нарушая и не упраздняя его (Мф. 5:17). То, что человек призван любить любящих и благотворить благотворителям, – это как бы само собой разумеется, так же как и то, что нельзя убивать и прелюбодействовать. Но Иисус призывает к праведности, которая превосходит праведность фарисеев, и не просто регулирует человеческие взаимоотношения в правовом поле, а открывает людям путь в Царство Небесное (Мф. 5:20), делает их сынами и дочерьми Небесного Отца.

По учению Иисуса, любовь Бога к человеку не зависит от поведения человека. Именно в этом смысл слов о том, что Бог повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5:45), ибо Он благ и к неблагодарным и злым (Лк. 6:35). Подобно отцу из притчи о блудном сыне Бог любит и того, кто Ему верен, и того, кто от Него отходит (Лк. 15:11–24). Степень любви Бога к человеку не зависит от степени благочестия человека и меры его трудов: об этом говорится в притче о работниках одиннадцатого часа (Мф. 20:1–16).

Такой подход вносит существенные коррективы в ветхозаветное понимание Бога, Которому авторы библейских книг приписывали способность раскаиваться в Своих действиях по отношению к людям вследствие их дурного поведения (Быт. 6:6–7; 1 Цар. 15:35). Бог представлен в Ветхом Завете как справедливый Судия: Он поощряет за праведность и наказывает за грехи. Мера наказания при этом соответствует мере греховности человека: представление о законе справедливого возмездия (око за око, зуб за зуб) переносится из сферы человеческих взаимоотношений в сферу взаимоотношений между Богом и человеком.

Иисус не отменяет полностью этот «судебный» аспект Божественной справедливости: Он, в частности, говорит о Страшном суде, на котором человек получит воздаяние за грехи (Мф. 25:31–46). Но акцент смещается в сторону Божественного милосердия. Это позволяет некоторым христианским авторам вообще оспаривать представление о том, что Бог справедлив. С наибольшей полемической заостренностью такое представление оспаривается Исааком Сириным, который говорит, что в любви Божией нет никаких градаций, нет «больше» или «меньше»: благость и любовь Божии не уменьшаются вследствие дурных поступков людей[279]. Бог равным образом любит и праведников, и грешников, не делая различия между ними: «У Него одна любовь по отношению к нам и к святым ангелам. И к грешникам она такая же, как к праведникам. Свидетельством этого является Боговоплощение»[280]. Когда Бог наказывает человека, Он делает это из любви, а не из мести, ненависти или ярости[281].

Представление о милосердии Божием, о том, что Бог прощает грешников, не чуждо Ветхому Завету. Открываясь Моисею, Бог говорит о Себе: Господь, Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный, сохраняющий [правду и являющий] милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода (Исх. 34:6–7). Здесь тема человеколюбия, милосердия и прощения даже доминирует над темой наказания. Но этого нельзя сказать обо всем Ветхом Завете. Подлинный и радикальный сдвиг в пользу представления о Боге как источнике любви, милосердия и прощения мы находим только в Новом Завете – в проповеди Иисуса и основанном на ней учении апостолов.

Заповедь Иисуса о любви к врагам имеет долгую и сложную историю интерпретации в церковной традиции.

Различными способами христианские авторы пытались смягчить ее остроту, сделать ее более практически применимой, чем она может показаться.