«Царство Христово не от мира сего», – напоминает философ. И спрашивает: «Как же ввести его в мир?» Ответ видится в том влиянии, которое христианство на протяжении своей истории оказало и продолжает оказывать на жизнь и мировосприятие человека:
Абсолютное откровение Евангелия о Царстве Божием невместимо ни в какие социальные и исторические формы, всегда относительные и временные… Евангельское откровение о Царстве Божием неприметно, сокровенно, внутренне внесло перемену во все сферы жизни, изменило самую структуру человеческой души, вызвало новые эмоции. Царство Божие приходит неприметно… Благодатная сила, исходящая от евангельского откровения, освобождает людей от терзающего их страха, самолюбия, властолюбия, от не знающей утоления похоти жизни. Но многие основные вопросы жизни решаются в Евангелии не прямо, а прикровенно. И самому человеку, его свободе предоставлено творческое разрешение все вновь и вновь предстоящих ему задач. Евангелие не столько учит о разрешении задач жизни, сколько об излечении и перерождении ткани души[171].
В этом смысле можно говорить о том, что христианство стало солью земли и на протяжении веков доказало свою способность «осолять» жизнь человечества, придав новое направление развитию человеческой нравственности в целом. Христианская проповедь продолжает выполнять эту роль и поныне.
Апостол Павел писал христианам своего времени: Слово ваше да будет всегда с благодатию, приправлено солью… (Кол. 4:6). Благодать – важнейшее понятие христианского богословия, в самом широком смысле означающее Божественный дар или Божественное присутствие, сопровождающее деятельность человека. Слово Иисуса было с благодатью, потому что Его устами с людьми говорил Сам Бог. Слово апостолов было с благодатью, потому что через них Он продолжал учить людей. И та христианская проповедь, которая звучит сегодня в храмах, тоже не должна быть лишена этого благодатного присутствия Божия, ибо когда священник или епископ говорит с церковного амвона, Сам Бог может касаться его уст и через него говорить людям то, что они должны услышать.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский. 1884 г.
В современном информационном пространстве голос Церкви очень часто превращается в глас вопиющего в пустыне (Ис. 40:3; Мф. 3:3). Он тонет в хоре других голосов, призывающих строить жизнь по иным нравственным стандартам, чем те, которые установлены Христом. Тем не менее голос Церкви прорывается через весь тот поток шума, который пытается заглушить его. Доля присутствия Церкви в информационных источниках, как правило, весьма незначительна. Но голос Церкви – это голос Божий. Те, кто не хотят прислушаться к нему, идут не только против общечеловеческих ценностей, не только против здравого смысла, они идут против Самого Бога. К ним, а еще в большей степени к тем христианам, которые отказываются следовать заповедям Христа и предпочитают жить по законам мира сего, обращено грозное предупреждение: Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям (Мф. 5:13).
2. «Свет мира»
Образы света и свечи продолжают и расширяют ту же тему, для раскрытия которой был использован образ соли. Тема света – о дна из центральных в проповеди Иисуса, как она передана в Евангелии от Иоанна. В беседе с Никодимом Иисус говорит о Себе как о свете, который пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы (Ин. 3:19). Позже, находясь в Иерусалимском храме, Он скажет иудеям: Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни (Ин. 8:12)[172].
Свет – важнейший символ во многих религиозных и философских традициях. В Новом Завете, в том числе в корпусе Иоанновых писаний, термин «свет» часто применяется по отношению к Богу. О каком свете говорит Иисус, когда призывает Своих учеников: Так да светит свет ваш пред людьми (Мф. 5:16)? Термин «свет» здесь понимается в переносном смысле: речь идет о добрых делах, которые должны отличать христиан от язычников. Христианская нравственность должна служить примером для окружающих: в этом смысле христиане должны быть подобны городу, стоящему на вершине горы.