Иисус из Назарета

Это предание отсылает к легенде, лежащей в основе так называемого Послания Аристея, рассказывающего о том, как в III веке до Р. X. был изготовлен перевод Ветхого Завета на греческий язык силами семидесяти (или семидесяти двух, по шесть представителей от двенадцати родов Израиля) ученых, осененных особой благодатью Святого Духа. Легенда представляет этот труд как событие, открывающее веру Израиля другим народам.

И действительно, на закате античного мира так называемый «Перевод семидесяти толковников» (Септуагинта) сыграл решающую роль в деле обращения многих колеблющихся к Богу Израиля. Мифы прежних времен уже утратили к тому моменту свою убедительность; философский монотеизм не обладал достаточной силой, чтобы помочь человеку установить связь с Живым Богом. Вот почему многим образованным людям монотеизм Израиля, который не был продуктом философского учения, но был результатом исторического развития веры, помогал обрести нового Бога. Во многих городах постепенно начал складываться круг «богобоязненных», благочестивых «язычников», которые не могли и не хотели стать полноценными иудеями, но все же ходили в синагогу, чтобы принять участие в богослужении и тем самым приобщиться вере Израиля. Именно к этому кругу лиц была в первую очередь обращена изначальная миссионерская христианская проповедь, именно в этом кругу она получила свое распространение: отныне эти люди могли целиком и полностью отдаться Богу Израиля, ибо этот Бог стал через Иисуса — как возвещал Павел — истинным Богом всех людей; отныне, веря в Иисуса, Сына Божия, они могли стать частью Божия народа. То, что Лука говорит не только о союзе Двенадцати, но и о группе из семидесяти учеников, имеет совершенно ясный смысл: он указывает на универсальный характер Евангелия, предназначенного для всех народов земли.

В этом месте представляется уместным упомянуть еще одно сообщение евангелиста Луки, стоящее особняком. В восьмой главе (1–3) он сообщает нам о том, что, когда Иисус отправился вместе со своими учениками на проповедь, Его сопровождали женщины. Евангелист называет три имени и добавляет: «и многие другие, которые служили Ему имением своим» (Лк 8:3). Разница между ученичеством Двенадцати и ученичеством женщин очевидна; у них совершенно разное предназначение. При этом, однако, Лука ясно пишет о том, что так или иначе варьируется и в других Евангелиях: в ближайший круг последователей Его веры входили «многие» женщины — их преданное следование за Иисусом имело важное значение для формирования общины верующих. Особенно ярко это проявилось при Кресте и Воскресении Господнем.

Здесь, наверное, стоит обратить внимание и на некоторые другие особенные черты евангелиста Луки: подобно тому, как он не исключает из сферы своего внимания женщин, точно так же он постоянно держит в поле зрения и бедняков, являясь в этом смысле евангелистом обездоленных.

С особым пониманием он относится и к иудеям; мы не найдем у него тех страстей, которые начали бушевать в связи с отпадением новой Церкви от синагоги и которые оставили свой след и у Матфея, и у Иоанна. Примечательной в этом смысле представляется мне данная Лукой концовка истории о молодом вине и старых мехах. У Марка мы читаем: «Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвет мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут; но вино молодое надобно вливать в мехи новые» (Мк 2:22); сходным образом звучит этот текст и у Матфея (Мф 9:19). Лука передает нам весь ход разговора в том же ключе, но только в конце добавляет: «И никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого, ибо говорит: „старое лучше“» (Лк 5:39), — что можно с большой долей уверенности прочитать как выражение сочувствия к тем, кто желал бы и дальше пить «старое вино».

И наконец, чтобы завершить разговор об особенностях евангелиста Луки и его Благовествования, отметим еще один момент, о котором мы уже не раз говорили: именно он обращает пристальное внимание на молитву Иисуса, являющуюся источником Его вести и Его деяний; именно он показывает нам, что все дела и слова Иисуса проистекают из внутреннего единения с Отцом, из беседы Отца и Сына. Если мы твердо верим в то, что Священное Писание богодухновенно, тогда мы должны быть уверены и в том, что эти отдельные, особенные детали благовествования Луки доносят до нас в первозданном виде существенные черты образа Иисуса.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Притчи

1. СУТЬ И НАЗНАЧЕНИЕ ПРИТЧ