Иисус. Историческое расследование (без иллюстраций)

И вот, согласно Марку, 23 (или 71) самых влиятельных лица в Иудее, задрав одежды, в ночь на Пасху бросили всё — семью, детей, жен, гранатовый вертел, опресноки, агнца — и покинули дом вопреки прямому запрету Торы!

Это всё равно, как если бы сейчас кто-то написал, что в ночь на Рождество президент США, Сенат, Конгресс и Верховный Суд собрались в полном составе на частной квартире главы Верховного суда в Арлингтоне, чтобы спешно решить судьбу какого-то мелкого блогера.

Более того. То, что рассказывает Марк, невероятно не только с точки зрения психологии, но и с точки зрения иудейского закона.

Марк утверждает, что первосвященник председательствовал на суде и, стало быть, был в это время в своем дворце. Но этого не могло быть!

Мишна дает нам совершенно категорическое указание на сей счет: за семь дней до Пасхи действующий первосвященник оставлял свою частную резиденцию в Иерусалиме и перемещался на территорию храма для ритуального очищения[338].

Кроме этого, Синедрион не мог собираться в частном доме первосвященника по той же причине, по которой Верховный Суд США не собирается на дому у его председателя, даже если этот дом очень велик и хорош. Синедрион собирался только в Храме, во дворе Тесаного Камня, рядом с Ксистосом. Это утверждают и Мишна, и Иосиф Флавий[339].

Кроме этого, Синедрион не мог собираться ночью: и не только потому, что ночью двери храма были закрыты. Ночные суды были запрещены Торой. Все суды происходили только днем, «перед солнцем» (Чис. 25:4). Это предписание было даже не частью устной Торы, а письменно зафиксированным требованием Пятикнижия Моисея[340].

Может быть, Марк просто выдумывает всю сцену? Может быть, он просто невежда? Он не знает иудейских законов, не знает, что Каиафы перед Пасхой не могло быть в его личном дворце, не знает, что ночные суды были запрещены самой Торой, — и высасывает из пальца?

Возразим: не надо быть ученым рабби, чтобы сообразить, что в ночь на Пасху ни одна из иудейских шишек не покинет семью, агнца и гранатовый вертел ради того, чтобы осудить какого-то никому не известного бродягу.

Другое дело, если речь шла о событиях чрезвычайной важности. В таком случае можно было игнорировать всё. Симеон бен Шетах повесил в один день восемьдесят ведьм из Ашкелона, прямо нарушая закон: и эта ситуация прямо фигурирует в Талмуде как чрезвычайная ситуация, которая требовала чрезвычайных мер.

Если суд над Иисусом действительно состоялся в доме Каиафы, то причина этому могла быть только одна: предыдущие семь дней первосвященнику было не до очищения. Он вынужден был спешно свалить с территории храма, где в это время зилоты громили меняльные лавки, принадлежащие его семье.

Марк не высасывает, а проговаривается. То, что описывает Марк — это не регулярный Синедрион, а военный трибунал, спешно созванный для суда над захваченным бунтовщиком.

Суд Синедриона

Суд над Иисусом всегда притягивал к себе, как магнит, сочинителей. В Евангелии от Никодима, написанном в конце IV в.н. э., этот процесс превращался в длинный ряд свидетельств божественности Христа. Римские знамена в этом сочинении склоняются сами по себе перед Христом, когда его вводят к Пилату, и долгая череда свидетелей прямо в зале суда рассказывает, что он исцелил их, вернул зрение, воскресил из мертвых. Всё это подтверждает, что Иисус — Господь и сын Бога; и только злобные иудеи требуют предать Иисуса смерти за то, что все эти чудеса он совершил в субботу.

В «Мастере и Маргарите» Булгакова именно сцена суда является ключевой; в недавней занятной книге Хелен Дейл «Империя грешников» — то же самое. У Хелен Дейл действие происходит в альтернативной реальности: Римская империя отказалась от рабства и вошла в век железных дорог и биотехнологий. В ней зилоты взрывают под римскими танками СВУ, Понтий Пилат заполняет бумагу с просьбой предать Иисуса waterboarding (пытке водой), a защищать Иисуса является лучший римский правозащитник с хорошо подвешенным языком. И, разумеется, суд над Иисусом и тут является впечатляющим действом, в ходе которого множество свидетелей опять-таки свидетельствует о совершённых им чудесах.

По сравнению с этими будущими эпическими полотнами суд в описании Марка выглядит удивительно. Так, Марк сообщает, что на суде выступали свидетели. Но он ничего не говорит нам об их показаниях. Он лишь утверждает, что все они были фальшивые. «Многие лжесвидетельствовали на Него, но свидетельства сии не были достаточны» (Мк. 14:56).

Это типичный прием, хорошо знакомый любому уголовному адвокату: если можешь где возразить, возражай. Но если возразить нечего, надо делать вид, что обвинения так глупы и фальшивы, что их не стоит даже повторять.

Среди всех «лжесвидетельств» Марк решается привести только одно. Это утверждение, что Иисус обещал разрушить Храм, построенный Иродом, и создать другой, нерукотворный, в три дня.

«Мы слышали, как Он говорил: Я разрушу храм сей рукотворенный и через три дня воздвигну другой, нерукотворенный» (Мк. 14:58).