Иисус и победа Бога

Мы, выражаясь, военным языком, можем применить двойной охват: подойти к Иисусу с двух сторон — еврейского контекста и раннехристианского богословия. Израиль долго ждал искупления и возвращения из плена. Ранние христиане ведут себя так, словно это уже случилось, ссылаясь на истории об Иисусе. Как проще всего объяснить этот факт? (Конечно, новозаветники редко выбирают самые простые решения.) Проще всего такой вариант: Иисус думал, что возвращение из плена происходит через него, и действовал, исходя из этой посылки. Его радушие ко всем людям без исключения и общие трапезы, столь трогательно описанные Кроссаном, означают: под самым носом у старших братьев — этих самозваных стражей отеческого крова — происходят воскресение, прощение, восстановление, возвращение из плена и владычество ГОСПОДА. Завет обновляется, и радушие Иисуса к отверженным — важная часть обновления.

Во всей этой истории отец безрассудно расточителен и щедр. Если мы тщательно изучим крестьянскую среду, лучше всего объясняющую особенности данной притчи, то увидим поразительные вещи[462]. Для младшего сына потребовать причитающуюся ему часть имущества — дело совершенно немыслимое. Это все равно, что сказать: «Ты, отец, зажился». Отцу следовало бы его избить или вышвырнуть вон. Вместо этого отец исполняет просьбу. Сын же кончает тем, что устраивается на работу, для еврея невозможную, — свинопаса в услужении у язычника. Затем следует другой немыслимый поворот истории: он возвращается домой, угрожая навлечь на всю семью бесчестье в глазах жителей деревни. Отец, завидев его, бежит ему навстречу. В лучшие времена старшие члены семейств так не роняли свое достоинство, тем более не оказывали такой прием опозорившим себя людям. Зарезается откормленный теленок, — его одной семье не съесть, значит, праздник будет для всей деревни, как свадьба. Между тем старший брат тоже бесчестит отца! Он устраивает с ним публичную ссору и прозрачно намекает, что отцу пора умирать, чтобы он наконец вступил в наследие. И снова отец поразительно, почти неправдоподобно, мягок. С точки зрения культурной среды, история заканчивается слишком быстро: не хватает последней сцены, желательно — примирения.

Большинство комментаторов сосредотачивают внимание на празднике по случаю возвращения, видя в нем великий знак отчей любви. Знаменитый пример — книга Хельмута Тилика «Ждущий Отец»[463]. Но пафос истории, акцент на щедрой любви отца ощущаются раньше и сохраняются гораздо дольше. Как видели великие пророки, плен — часть замыслов израильского Бога–Отца о Завете. Израилю попускается грешить, служить языческим идолам и даже пасти свиней у хозяина–язычника, но он остается в Завете. Израиль может сказать своему Богу: «Что б Ты умер!». Но Бог не ответит ему тем же. И когда Израиль одумается и обратится всем сердцем, его ждет удивительный, расточительно щедрый прием. Эта щедрая любовь простирается и на тех, кто задет и расстроен, пока не понимает отцовского радушия.

Каждый из этих смысловых уровней раскрывается, когда мы представляем, как Иисус рассказывает эту притчу, причем рассказывает в ситуации, похожей на описываемую Лукой (Лк 15:1–2). Как признает все большее число ученых, Иисус словно обходит всю храмовую систему. Он говорит, что в обновленный народ Бога Израилева войдут все люди без исключения. Этой притчей Иисус также дает оправдание и объяснение своим трапезам с грешниками: они — аналог того приема, который отец оказал блудному сыну. Они — праздник по случаю возвращения из плена. Более того, Иисус объявляет, что с ним это делает сам Бог! Бог принимает грешников независимо от того, насколько они удовлетворяют стандартным меркам членства, лишь бы они сами захотели воспользоваться радушием Иисуса. Неужели и впрямь Бог Израилев может так действовать? Да, может, — отвечает притча, — как и предсказывали пророки, как отец, который… Действовать так для Бога не ново. Это соответствует Его природе, которую Он обнаруживал в течение долгой и трудной истории Израиля. Он такой есть и таким пребудет.