Иисус достоин аплодисментов

– Здесь живут люди? – осматривая большую комнату, произнес Сингапур, всё таки (тем более его попросили разуться) он ожидал увидеть обычную квартиру, а здесь… Стены были оклеены какими-то невыносимо-веселенькими голубенькими обоями, по цвету годящиеся, если только для ванной. Возле стен, напротив друг друга два офисных стола, на одном компьютер, на другом стопка брошюр и постеров. За компьютерным столом сидел паренек в очках; увидев гостей, он заулыбался, поднялся, представился Ильей. Квартира была трехкомнатная, из двух других комнат, с любопытством, выглянули еще какие-то молодые юноши и девушки, все, как заученно, улыбались, и каждый подошел поздороваться. Гостям предложили сесть за стол, где лежали стопки брошюр. Сев, Сингапур с любопытством осматривал стены комнаты, где, буквально, везде был портрет какого-то добродушного старика корейца. Он был на больших круглых настенных часах, он был выткан на декоративном коврике, висевшем над дверью, он был написан маслом на холсте, обрамленном в дорогой золотистый багет. Не было свободного места, с которого не наблюдал бы за тобой этот милый улыбчивый старичок в строгом синем костюме и при галстуке. На некоторых фотографиях он был под ручку с не менее милой старушкой-кореянкой. Были плакаты, где старичка окружали счастливые дети; были – где счастливые зверушки: оленята, кролики, котята, были, где и счастливые детишки, и счастливые оленята с кроликами.

– Предвыборный штаб какой-то, – чуть слышно, невольно произнес Сингапур.

– Что? – переспросил улыбчивый Валера.

– Да так… не создай себе кумира. Впрочем, – Сингапур возвысил голос, – это не существенно. Давайте сразу к делу.

– А что вас интересует, что привело вас к нам? – спросил Валера, поправляя, и так хорошо сидевший на нем, костюм.

– Желание знать истину, – ответил ему Сингапур, невольно глянув на старичка. – Впрочем, Лиза сказала, что здесь мне расскажут, что ваша вера истинная и объяснят, чем она истиннее остальных вероисповеданий.

– Ну да, – оживилась Лиза, – вы хотели послушать лекцию, – она уселась напротив Сингапура, положила возле него огромный цветной альбом, оглянулась.

– Ну давайте вашу лекцию, – смиренно вздохнул Сингапур.

– Ну вот, – с облегчением человека, оказавшегося, наконец, под защитой родных стен, заметно осмелев, произнесла Лиза и величественно открыла перед ним первую страницу, с которой улыбался все тот же благонравный старичок в синем костюме и под ручку всё с той же благообразной старушкой. – Это преподобный Мун и его супруга, – представила Лиза старичков.

– У него четырнадцать детей и шестьдесят два внука, – умиленно вставила какая-то девушка в сарафане, стоявшая в дверях одной из комнат.

– Вы наверняка знаете журнал «Нью-Йорк таймс», – продолжала Лиза. – Так вот, этот журнал издается при содействии церкви «Объединения» и преподобного Муна, и…

– Так, стоп, – прервал ее Сингапур. Данил напрягся. – Мы, по-моему, не за этим сюда пришли. Вы мне собирались объяснить преимущества вашей религии перед остальными, а слушать житие преподобного… Давайте сразу к главному, – он загнул мизинец, – Во-первых: по вашему, ваша вера лучше – что вы отрицаете, как сказала Лиза, общепринятые символы – как крест, иконы, свечи и прочее, и радеете за нравственность и целостность семьи – это второе. Всё это замечательно – с нравственностью не поспоришь. Но, надеюсь, это не предел?

– Если вам действительно это интересно, – недоверчиво, но, всё еще улыбаясь, произнес Валера. – Если вы находитесь в поиске истины, то я могу вам помочь.

– Конечно, – серьезно кивнул Сингапур, добавив, – мне крайне интересно понять вашу веру.

Все еще настороженно, то и дело оправляя свой с иголочки костюм, Валера спросил:

– Вы верующий человек?

– Вера слепа, – отвечал Сингапур сдержанно. – Как я могу довериться какому-то Богу, когда даже не уверен, есть ли он вообще, – нетрудно было заметить по тону, что Сингапур провокатор: уж очень хорошо Данил знал его манеру вести дискуссию; и теперь, незаметно трогая, примеряя в ладони, горлышки бутылок, стоявших на полу в пакете (готовый использовать их как оружие), он был готов ко всему.

– Наша вера не слепа, – значительно улыбнувшись, произнес Валера.

– О как. И? – Сингапур скрестил на груди руки и со вниманием откинулся на спинку стула.

– Православие и прочие религии, – всё свободнее продолжал Валера, – призывают слепо верить в Бога, делая из человека покорного безответного недочеловека.

– Так, так, – нетерпеливо закивал Сингапур.